названия», или подзаголовка, у «Феноменологии духа» нет. Поначалу (1807 год) книга называлась «Система наук». Часть первая. «Феноменология духа». Правда, на части оттисков 1806 года стояло: «Наука опыта сознания» («Wissenschaft der Erfahrung des Bewuptseins»), затем, правда не во всех экземплярах, появилось новое промежуточное название: «I. Наука феноменологии духа» («I. Wissenschaft der Phanomenologie des Geistes»). Очевидно, его и имеет в виду А. Кожев (прим. перев.).
Если принять идею дуальной Онтологии, то последняя должна была бы описывать раздельно Бытие, осуществляющееся в качестве Природы, и Действование, отрицающее Бытие и осуществляющееся (в Природе) как История.
Знание знает не только себя, но и негативное себя самого, т. е. свой предел. Знать свой предел — значит уметь собою жертвовать. Это жертвование есть отрешение, в котором дух проявляет свое становление духом в форме свободного случайного [исторического] события, созерцая свою чистую самость как время вовне себя, а свое бытие — как пространство. Это последнее становление духа, природа (…). Комментарий Кожева см. выше (прим. перев.).
Феноменология (диалектическая) Природы, как она изложена в главе V, А, а, может рассматриваться в качестве составной части феноменологии Человека: это описание жизни Человека, которая (в известных социальных и исторических условиях) полностью посвящена наблюдению (Beobachtung) Природы, понимаемой виталистически, на манер Шеллинга. При такой трактовке описание, данное в главе V, А, а, сохраняет свое значение.
Допуская, что только человеческое бытие диалектично в гегелевском смысле слова, можно сказать, что Диалектика Гегеля экзистенциальна в современном смысле слова. Во всяком случае Диалектика, описанная в «Феноменологии духа».
воспитание предполагает долгий ряд самоотрицаний ребенка: родные лишь побуждают его перебороть в себе некоторые свойства его врожденной животной натуры, но делать это приходится ему самому. (Собачку достаточно отучить делать то-то и то-то; ребенку должно быть еще и стыдно делать это, и т. п.). И только благодаря этим самоотрицаниям («подавлениям») любой «воспитанный» ребенок — это не просто дрессированное животное («тождественное» себе самому в себе самом), но по-настоящему человеческое (или «сложное») существо, хотя, в большинстве случаев в очень малой степени человеческое, так как «воспитание» (т. е. самоотрицания), как правило, кончается слишком рано.
Парменид был прав, когда говорил, что Бытие есть, а Небытия нет; но он забыл добавить, что имеется «различие» между Бытием и Ничто, которое в каком-то смысле есть так же, как и Бытие, поскольку без него, без различия между Бытием и Ничто, не было бы также и Бытия.
Ср. Руссо: «Следовательно, не столько разумение, сколько его качество свободного деятеля выделяет человека среди животных» (Рассуждение о происхождении неравенства).
По правде говоря, только лишь Раб упраздняет свою «природу», становясь в конце концов Гражданином. Господин не меняется. Он скорее умрет, чем перестанет быть Господином. Последний бой, превращающий Раба в Гражданина, совсем не-диалектически упраздняет Господство: Господина попросту убивают, и он умирает Господином. Стало быть, только со своей «рабской» стороны человеческая жизнь диалектична, или «тотальна»: Господин, по сути дела, представляет собой лишь Тождество (правда, человеческое). Можно, следовательно, сказать, что Аристотель правильно описал Господина. Он ошибся только в том, что уравнял Господина с человеком вообще, т. е. отрицал человечность Раба. Он был прав, утверждая, что Раб как таковой не является собственно человеком, но он ошибался, полагая, что Раб не может им стать.
но не признавать «принятых» ценностей. Но тот, кто серьезно относится к своему «нон- конформизму», т. е. тот, кто осуществляет его действиями, преобразует или может преобразовать наличное общество именно таким образом, чтобы заставить его принять ценности, во имя которых он действует. Стало быть, также и здесь: на деле действуют, руководствуясь желанием «признания», но не всегда в том себе признаются.
Идея (Gedanke) порождается Желанием, т. е. еще не свершившимся отрицанием налично-данного. И не что иное, как совершаемое Трудовое Усилие /ГAction effective du Travail/, осуществляет это отрицание. Можно, следовательно, сказать, что Труд — это осуществление Замысла /Idee precongue/ или Проекта: реальное преобразуется в расчете на идеал. Но Идея априорна лишь по отношению к совершаемой и совершенной Работе, а не по отношению к трудящемуся Человеку, — это не «врожденная» или «платоновская» Идея. Человек созидает Идею, идеально созидая «налично- данное» природное или общественное. И он овеществляет I realise! Идею, действительно помещая ее в налично-данное посредством Труда, реально преобразующего это налично-
