Когда начальник отделения налоговой инспекции, сотрудники ФСБ, милиции и наиболее настырные журналисты с НТВ проникли в здание, оказалось, что бомбы на первом этаже действительно нет. Как, впрочем, нет и в сейфах двух миллионов долларов и ящиков с необработанными изумрудами, конфискованными в НИИ исследования недр.
Сейфы зияли открытыми дверцами. Но, к чести «спасателей», ничего, кроме конфискантов из НИИ, они не взяли.
Естественно, что звонки сотрудников ФСБ и налоговиков туда, куда надо, показали, что никаких вызовов и, естественно, выездов из МЧС и ФСБ по Москве и Московской области не было.
Это было серьезное поражение и удар по самолюбию силовиков.
Однако разочарование Тер-Григоряна и полковника Зайцева было еще сильнее. Когда они прибыли на конспиративную квартиру и нанятые за хорошие деньги ветераны спецслужб передали им заказанный конфискант, оказалось, что все стодолларовые бумажки нового образца, все 2 миллиона долларов оказались аккуратно исполненными копиями, сделанными на цветном ксероксе. А «изумруды» — просто чуть отшлифованными осколками зеленого бутылочного стекла.
Тер-Григорян сдуру поехал домой, где ему и сообщили об изменении меры пресечения. Вместо подписки о невыезде — заключение в «Лефортово». Полковник Зайцев был так растерян, что подумал о Тер- Григоряне как носителе информации лишь наутро. Он послал «заказ» на него в «Лефортово». Но было уже поздно. То есть Тер-Григоряна сумели «уронить» об каменный пол так, что он умер от кровоизлияния в мозг, не приходя в сознание. Однако Зайцев не знал, что Тер-Григорян успел в ночь ареста душевно побеседовать со следователями ФСБ и Генеральной прокуратуры.
Первое свое задание опытнейший полковник Зайцев полностью провалил. Он подозревал, кто против него играет, но сделать уже не мог ничего.
— У нас с полковником Патрикеевым, как это делалось в старину, — дуэль на мушкетонах и воздушных шарах. Дуэлянты поднимаются на воздушных шарах как можно выше и стреляют из мушкетонов по оболочке шара противника. Кто окажется достаточно точен, летит дальше, противник же устремляется вниз, к своей гибели. В отличие от обычной дуэли, в этой не бывает раненых. Только убитые.
Полковник Зайцев умел проигрывать. Но теперь выбирать позицию будет он.
Он, однако, не учел, что против него играет не один полковник, а два: Патрикеев и Зверев. У каждого была своя цель, и каждый мог пользоваться лишь своими средствами. Средства Патрикеева ограничивал его величество Закон. Возможности полковника Зверева не ограничивал никто.
На следующее утро, когда видный парижский ювелир и знаток драгоценных и полудрагоценных камней Поль Бальцер вышел из гостиницы «Националь» на угол Манежной площади и Тверской и радостно улыбнулся ясной погоде, раздумывая, ехать ли на заказанной и уже ждавшей его у входа в отель машине- такси на переговоры в Правительство России, или еще несколько минут постоять здесь, на углу, с интересом (он был в Москве впервые) рассматривая панораму Кремля, на глазах толпы иностранных туристов и гостей Москвы, десятков случайных прохожих и четырех охранников частной охранной структуры «Майор-плюс» к французскому минерологу и ювелиру вплотную подошел молодой человек в черной кожаной куртке и черной вязаной шапочке, достал из куртки пистолет системы «беретта» с глушителем и трижды выстрелил в сердце Поля Бальцера. Поль скончался до того, как упал на уже слегка заледенелую мостовую Манежной площади. Однако киллер не стал вдаваться в эти интимные подробности и сделал контрольный выстрел в голову.
Когда минута замешательства прошла и охранники, как в форме, так и в штатском, бросились к убийце и его жертве, оба были неподвижны. Поль неподвижно лежал на мостовой, а киллер неподвижно, словно был в ступоре, стоял над ним. Бить его при народе не стали. Тут же прибывшие на машине трое оперативников в форме и с автоматами Калашникова аккуратно обраслетили киллера и, пригнув его голову в черной вязаной шапочке к кожаной груди, сунули в милицейский джип. Что же касается охранников Поля Бальцера, то им нужно было думать, что делать с трупом и как отчитываться перед полковником Зайцевым, который незаметно, чтобы не привлекать внимания, заранее сел в такси, вызванное для французского ювелира, и терпеливо ждал, когда его клиент налюбуется красотами Москвы.
Передать его душевное состояние, когда к подъезду лучшего отеля Москвы поднесли тело Поля Бальцера с вяло волочившимися по асфальту руками, не взялся бы ни один инженер человеческих душ.
Что же касается милицейской машины с киллером, то она рванула в сторону Лубянки, что никого в тот момент не удивило. У «Метрополя» джип притормозил и передал предъявившему удостоверение подполковника ФСБ человеку в штатском. Тот, приняв ничему не удивлявшегося узника, любезно пригласил его сесть в черную «Волгу» с маячком, где уже сидели на заднем сиденье двое крепких крутоплечих парней.
Машина поехала в сторону Лубянки, словно бы продолжая намеченный маршрут. В салоне с киллера сняли наручники и предложили сигарету.
Он сделал три жадных затяжки — самое неприятное было позади, как вдруг с удивлением заметил напряженные и как-то странно заинтересованные и сочувственные взгляды парней, сидевших слева и справа от него. С этим ощущением удивления он и умер.
Тем временем черная «Волга» с маячком и сиреной, которой, впрочем, она тактично не воспользовалась, поехала не прямо на Лубянку, а пoчeму-то свернула направо, к Старой площади. Сбавив скорость, машина свернула в тихий переулочек, где ее уже ждала приятной светлой расцветки машина «скорой помощи». Труп погрузили как неопознанный, констатировали смерть неизвестного без документов в результате обширного инфаркта и, не торопясь, повезли в морг Института имени Склифосовского. Следующий ход должен был сделать полковник Зайцев. Благо, что «кормились» информацией оба из одного источника — через бывших коллег выходили на банки данных и получали за хорошие деньги исчерпывающую информацию. Для чего и существует клановая солидарность, как не для того, чтобы помогать друг другу.
— Ну, господин хороший, мы едем или как? — спросил, обернувшись к клиенту, полковнику Звереву, водитель такси, стоявшего на Тверской у магазина «Подарки».
Звереву была видна машина, в которой сидел Зайцев, но он не мог видеть, что тот делает. А тот, поняв, что очередной раунд им опять проигран, набрал на сотовом номер телефона и сказал:
— Действуйте по первому варианту.
Эта фраза прозвучала достаточно громко, чтобы ее услышал в наушниках водитель такси полковника Зверева, но недостаточно громко, чтобы ее разобрал сидевший на заднем сиденье клиент.
— Да, да, едем. Давайте пока прямо по Ленинградскому... Я подумаю, куда потом — в Строгино или на Живописную.
Все бы хорошо, пока что счет в поединке с полковником Зайцевым в его пользу, но что-то давило в затылке, в висках, поташнивало.
«Наверное, давление опять поднялось. Хреновая эта работа, — подумал он. — И денег заработал уже достаточно, чтобы удалиться на покой, а он все еще хорохорится... Пожить бы спокойно в купленном на Лазурном берегу домике с садом. А он все мотается, ездит, суетится... Возраст уже такой, что и о душе подумать пора...»
Видимо, эту последнюю фразу он проворчал вслух. Потому что водитель обернулся и переспросил:
— Надумали, куда ехать?
Некстати он обернулся, потому что в это время слева пошел на обгон синий «шевроле», водитель от проскочившей совсем рядом машины немного инстинктивно дернулся, нажал на газ и чуть задел шедший в его ряду черный «мерс», тут же просвистел гибэдэдэшник свою трель.
«Как же они по-прежнему оказываются всегда в нужное время в нужном месте», — подумал Зверев, когда водитель послушно прижался к обочине.
— Ну как, будем платить или будем дискутировать? — спросил мордастый гибэдэдэшник, просовывая свое вместительное лицо в салон.
— Будем платить? — спросил водитель клиента.
— Да-да, конечно.
— А кстати, позвольте ваши документики. Раз уж случай такой представился. У нас идет операция «Чистые документы». Проверяем прописку, регистрацию. Вы ведь гость столицы?
— Какой, к чертям собачьим, гость? — возмутился Зверев. — Я в Москве был прописан, когда вы под стол пешком ходили.
