рекомбинантном процессе. Он пожал плечами, затем произнес:
– Это своего рода процедура резки и склейки с использованием преимущественно энзимов. Вы отрезаете плазмид ДНК и вводите инородную ДНК перед повторной вставкой плазмид к «хозяину». Плазмид – это миниатюрная хромосома, присутствующая в бактериях в дополнение к основной. Плазмид копируется каждый раз при делении клетки.
– Продолжайте.
Хапп начал говорить, но был прерван каким-то шумом в холле. Он узнал голос Викомб-Финча и еще кого-то, угрожавшего:
– Пустите, а не то я применю силу.
Стонар, казалось, ничего не заметил. Он спросил:
– Как относится новый генетический материал к «хозяину»?
– Он несет новую информацию, заставляя клетку выполнять новые задания, но это несущественно для жизни клетки, если нет каких-то чрезвычайных обстоятельств.
– Как в случае с чумой.
– Точно. О'Нейл создал прекрасно сбалансированный комплект генов, входящих в экологическую нишу, никогда не занимаемую ранее болезнетворным организмом.
– Вы не закончили ваше биохимическое описание, а уже знаете это?
– Мы получили это решение обратным методом. Чума не только связывает защитные механизмы тела, могущие бороться с нежелательным вторжением, но также блокирует жизненно важные ферменты, создавая очень быстрый процесс псевдостарения. И что самое ужасное, она сама закрепляет себя на одном месте.
– Это идея застежки-молнии.
– Да, нечто подобное.
Стонар оглядел лабораторию. «Чертова дыра!» – подумал он. Именно из такого же беспорядка, как ему казалось, произошла и чума. Затем внимание Стонара снова вернулось к Хаппу, который виделся ему хитрой маленькой лягушкой. «Все они лжецы!»
– Можно ли растормозить чуму, если она заблокирована? – спросил Стонар.
– Мы сможем ответить на этот вопрос только тогда, когда узнаем ее точную форму. А мы еще не совсем уверены в том, какая она на самом деле.
– В действительности, вы ничуть не уверены, – жестко произнес Стонар.
– Господин Стонар, подобные вещи представляют собой обычно нити аминокислот. Каждая нить заканчивается одинарной цепочкой – явление, обычно не наблюдаемое в природе, потому что процесс воспроизводства имел бы тенденцию к их удалению.
– Почему же чума не устраняется?
Дыхание Хаппа участилось. Ему внезапно захотелось, чтобы пришел Бекетт. Билл бы смог выпутаться из подобной ситуации.
– О'Нейл создал фабрику жизнедеятельности, – сказал Хапп. – Она воспроизводит свой патогенный микроорганизм и зависит от такого воспроизводства для своего длительного существования.
– Вы хотите сказать, что не можете ответить на вопрос до того момента, когда сумеете воспроизвести чуму?
– Я предупреждал вас, что это сложный процесс!
– А я предупреждал, чтобы вы его упростили. – В голосе Стонара смертельная ненависть.
У Хаппа пересохло в горле. Он сказал:
– Генетическая информация для протеинов, могущих производиться в одном типе клеток, должна передаваться другому типу клеток. До О'Нейла мы считали, что можем менять только несколько характеристик рекомбинантных процедур, никогда не приближаясь вплотную к получению новой страшной болезни в ином обличье. Патогенный организм О'Нейла – это не обычный процесс расщепления простой цепочки аминокислот. Ферментативные и другие процессы расщепления экстраординарны. Мы много замечательного узнали от этого ученого. Замечательного.
Хапп помолчал несколько секунд, размышляя. Потом сказал, будто самому себе:
– Я не думаю, что он понял.
– Что он мог не понять?
– Наши открытия могут быть гораздо более весомыми, чем… они могут значительно превзойти эффект чумы.
Стонар посмотрел на Хаппа недобрым взглядом, потом сказал:
– Конечно, ваша семья все еще жива.
Хапп будто проснулся, поняв, как много, должно быть, потерял Стонар из-за чумы. Он заговорил быстро и сбивчиво.
– Я не пытаюсь преуменьшить опасность этой болезни. Просто хочу заглянуть в будущее. Человечество сейчас агонизирует. Я имею в виду, что гигантского значения этого открытия мы пока не в состоянии осознать.
– Быть может, вы считаете, что Безумец войдет в историю как герой?
– Нет! Но он привел нас к новому пониманию генетики.
