Он подал ей суп. — А теперь ешь это.
Она взяла чашку и маленькими глотками выпила мясной бульон.
— Спасибо, — снова сказала она, на этот раз более искренне.
Пирс шагнул к выходу из шатра и окликнул проходившего мимо воина.
— Скажи лорду Сэврику, что юноша очнулся.
Человек поспешил прочь, и через несколько минут Сэврик вошел в шатер. Он был покрыт пылью и потом, а на его подбитом ватой плече, с которого свисал золотой плащ, сидел большой сокол.
— Сегодня была прекрасная охота, Пирс, — произнес вождь, глядя при этом на Габрию.
Она сидела на табурете, устремив взгляд в пространство. Растеряв все мысли, она позабыла о своей рискованной маскировке и не поднялась, чтобы отдать вождю воинские почести. Только когда Габрия поняла, что мужчины смотрят на нее, она вскочила, разливая по ногам горячий суп.
— Прости меня, лорд, — с запинкой произнесла она.
Сэврик отмахнулся от ее извинения:
— Здесь твоя забывчивость едва ли имеет значение. Но не теряй памяти на виду у других воинов.
Габрия кивнула и, огорченная, села. Она покраснела от смущения. Пирс дал ей тряпку вытереть пролитый суп и снова наполнил ее чашку.
— Твой новый воин скоро будет готов приступить к своим обязанностям, — сказал знахарь Сэврику. — Он будет слаб день-другой, но он окрепнет.
— Хорошо. Юноше придется продемонстрировать все, на что он способен.
— Как я понимаю, Этлон назначен наставником Габрэна, — сказал знахарь.
Сэврик хихикнул:
— Конечно. Этлон желает лично вести подготовку юноши.
— Этлон может угодить в лужу, — пробормотала Габрия.
Вождь повернулся к ней с суровым выражением:
— Что ты сказал, юноша?
Габрия вздрогнула. Она не собиралась вести себя так легкомысленно. Ей надо было помнить, что она больше не в своей семье. Она покраснела еще сильнее и молча уставилась в землю.
— Веди себя прилично, Габрэн, — приказал Сэврик, пряча улыбку, в то время как Пирс подмигнул ему. — Завтра, если ты сможешь держаться верхом, начнется твоя служба.
— Да, лорд, — промямлила Габрия вслед уходящему Сэврику. Она плюхнулась на табуретку и все еще трясущимися руками схватила чашку.
«Я идиотка! — подумала она о себе. — Сначала я забыла поприветствовать вождя, а затем высмеяла военачальника перед его отцом. Небрежности и ошибки, подобные этим, могут привлечь нежелательное внимание и разоблачить мою неумелую маскировку. Так много других вещей, о которых надо помнить, если хочешь походить на юношу, чтобы позволить поймать себя на дурацких остротах. Мне надо быть внимательнее».
Взглянув в сторону Пирса, Габрия вытянула ноги на мужской манер и уперлась локтями в колени, допивая суп.
— Твоя хуннули ждет. Может быть, тебе удастся выйти и успокоить ее, — предложил Пирс, когда Габрия вернула ему чашку.
Девушка кивнула и встала, ожидая головокружения. Но теперь суп подкрепил ее, и Габрия обнаружила, что может передвигаться не качаясь. Нэра находилась у входа в шатер и восторженно заржала при виде вышедшей девушки.
«Я боялась, что ты можешь заболеть».
— Нет, я только сильно устала, — ответила Габрия. Она запустила пальцы в черную гриву Нэры. — Ты что-нибудь ела?
«Нет, я ждала тебя».
— Давай пойдем к реке. Мне надо подумать.
Они пошли рядом через лагерь, не обращая внимания на лица, поворачивающиеся к ним, и пальцы, указывающие им вслед. Никто не приветствовал их и не предлагал своего гостеприимства, и никто не пошел вместе с ними. Габрия почувствовала облегчение, когда они с Нэрой миновали шатры и вышли на берег реки. Было трудно скрывать свою слабость, проходя с достойным представителя Корина видом мимо людей этого клана. Ее ноги опять задрожали, и она почувствовала головокружение, в то время как Нэра отыскала уединенное место у воды.
Габрия с благодарностью опустилась среди высокой сочной травы на безлесном берегу, а Нэра тем временем начала пастись. Девушка откинулась назад, позволяя ветерку обвевать ее лицо. Метелки травы щекотали ей шею, пока она слушала журчащую мелодию реки.
«За нами следят».
Мысль Нэры грубо пробудила ее к действительности. Кобыла продолжала пастись, внешне беззаботная, но она повернулась от девушки в сторону лысого холмика, на котором стоял одинокий конь, повернув голову в их сторону.
Габрия пристально посмотрела на маячившего вдали коня, затем с негодованием отвернулась.
— Я не удивляюсь. Где всадник?
«Его нет. Это жеребец хуннули».
— Этлон, вер-тэйн, — Габрия бросила камень в воду и наблюдала за разбегающимися по поверхности воды кругами. — Он послал своего хуннули следить за нами, чтобы быть уверенным, что мы не стараемся встретиться с Медбом или не занимаемся еще чем-нибудь подозрительным, — сказала она с сарказмом.
«Он осторожен, и в этом есть необходимость, — заметила Нэра с легким укором. — Ему надо доверять».
— Доверять! — вскричала Габрия. — Он убьет меня, если когда-нибудь раскроет мой секрет. Одна ошибка, малейший промах в моей маскировке, и он пристрелит меня, как шакала. — Она плотнее запахнула плащ и добавила: — У нас женщинам не позволено быть воинами. Но я должна постараться им стать. Если мне это не удастся, то единственное, в чем я могу доверять Этлону — что заработаю от него смерть.
«Очень плохо, что тебе так кажется. Он мог бы стать могущественным союзником».
— Единственный союзник, который мне нужен — это ты. Ты, мой меч и благосклонность богов.
Они долго оставались у реки. Пока Нэра насыщалась сочной травой, Габрия наблюдала за жаворонками в вышине над пасущимися стадами. Они обе не обращали внимания на следящего за ними жеребца.
Но Габрия обнаружила, что ее спокойствие улетучилось. Она не могла отдыхать или наслаждаться природой, когда жеребец хуннули сторожил каждое ее движение. Она не привыкла к тому, чтобы ей не доверяли или обращались с такой неприязнью. За все свои семнадцать лет она никогда не чувствовала себя такой одинокой, так как с ней всегда были Габрэн, ее семья, ее клан. Она оказалась неподготовленной к той бесконечной неразберихе и опустошенности, которые преследовали ее по пятам с самого дня убийства.
Она не была членом клана Хулинин и никогда им не станет, но ей хотелось, чтобы хоть кто-нибудь здесь раскрыл ей дружеские объятия. Ей хотелось тепла, уюта и дружеского участия, а не прятаться по темным углам, подобно вороватому попрошайке.
По-вечернему холодало, когда Габрия с кобылой вернулись в лагерь. Нэра направилась к шатру знахаря. Пирса не было, когда Габрия вошла, но она увидела новую чашку с супом, греющуюся на огне, и свой узел, лежащий на постели. Все вещи были выстираны, починены, и к ним добавлена новая туника из мягкого льна. Засыпая на ходу, Габрия прикончила суп, завернулась в плащ и опять провалилась в крепкий сон без единого движения.
Этлон явился за Габрией на рассвете, едва затихло эхо утреннего рожка. Сидя верхом на своем играющем жеребце, он крикнул, чтобы Габрия выходила, так что начало ученичества едва не застало ее врасплох. У нее только и хватило времени схватить теплую булочку со стола у Пирса, набросить плащ и выскочить из шатра до того, как военачальник пустился галопом в луга. В спешке она вскарабкалась на спину Нэры и со вспыхнувшим раздражением последовала за ним.
— Давай, парень, твоя служба начинается с восходом солнца, — сказал Этлон, когда Габрия наконец
