Этлон замычал от боли. Он все еще был очень слаб, и каждое движение давалось ему с усилием.
— Еще нет. У меня есть несколько вопросов, на которые я хотел бы получить ответ.
— И что тебя затрудняет?
С иронической гримасой он указал на порез на своем горле.
— Ты сначала попыталась убить меня, а потом изменила свои намерения и привезла меня назад. Почему?
— Нэра сказала, чтобы я доверяла тебе, — ответила Габрия. — Она очень верит в меня.
— Слишком. — Этлон очень похоже на отца приподнял бровь. — И все же ты не убила меня, даже, несмотря на то, что я могу приговорить тебя к смерти.
Габрия отвернулась, стиснув пальцами чашу.
— Это был шанс, которым я обязана была воспользоваться. Мне нужна твоя помощь.
— Глупо. Едва не убив меня, ты тут же просишь моей помощи, — Он глотнул вина и начал рассматривать ее. — Сними шляпу.
Удивившись, Габрия сняла фетровую шляпу и тряхнула головой. Ее волосы немного подросли с тех пор, как она обрезала их в Корин Трелд, и неровными волнами вились вокруг шеи.
— Кто ты? — пробормотал Этлон, как будто добиваясь ответа от самого себя. В его глазах больше не было подозрения, а только недоумение. Он наклонился в ее сторону, не обращая внимания на боль в раненом плече.
— Близнец Габрэна, — ответила она с колебанием в голосе. — Меня зовут Габрия.
Он фыркнул:
— Габрия? По-моему, твое имя значит лютик? Что за неподходящее имя для львицы. По крайней мере, ты дитя Датлара, это очевидно. У тебя его упрямство. — Он помолчал. — Как тебе удалось спастись?
Габрия прикусила губу. Ей по-прежнему было стыдно вспоминать эту позорную ссору с отцом, но она не хотела на этот раз врать.
— У меня были разногласия с отцом, и я убежала, чтобы побыть одной.
Этлон снова наполнил свою чашу.
— Разногласия насчет чего?
— Замужества, — сердито ответила она.
Она сделала еще глоток вина, чтобы скрыть вспыхнувший на щеках румянец. Вер-тэйн открыто захохотал и едва не разлил свое вино. Габрия впервые увидела Этлона смеющимся и была поражена приятной переменой в нем. Резкие черты его лица разгладились, а глаза засветились темным янтарным цветом.
— Прошу прощения, — наконец извинился Этлон, — я просто не могу представить, какой мужчина сможет покорить тебя. Ты совсем как твоя хуннули.
Габрия обрадовалась его комплименту, хотя, на ее взгляд, и незаслуженному. Может быть, Этлон и сохранит ее тайну. Казалось, его гнев, разожженный предыдущей вспышкой, остыл. Если он мог смеяться над ней и извиняться за это, он не собирался немедленно лишить ее головы.
— Почему ты пришла к нам? — спросил он, снова становясь серьезным.
— По причинам, которые я уже назвала твоему отцу, — ответила Габрия.
— Объявить кровную месть лорду Медбу? — Он тряхнул головой. — У тебя нет ни шанса. Он вождь и известный колдун.
Этлон запнулся на этом слове и уставился на Габрию, как будто что-то шевельнулось в его памяти.
Девушка опустила свою чашу и поспешно заговорила:
— Да, я желаю расплаты. Я единственная оставшаяся Корин, чтобы потребовать этого, и неважно, мужчина я или женщина, мне дано право мстить. Этот вождь, — она с презрением выплюнула это слово, — отвечает за уничтожение целого клана!
— Но в качестве расплаты ты хочешь смерти Медба? — медленно произнес он.
Он был захвачен врасплох неистовством этой девушки и не знал, как отнестись к ее невероятному поведению. И все же она очаровывала его, как никто, кого он когда-либо знал.
— Конечно.
— Даже если для этого ты нарушаешь закон клана?
Лицо Габрии помрачнело:
— Я сделаю все, что смогу, чтобы увидеть, как умрет лорд Медб.
— Он уничтожит тебя.
Она кивнула:
— Может быть. Но я должна попытаться. И, вер-тэйн, я буду использовать любые средства и людей для осуществления своей мести. Даже тебя.
Этлон долго молчал, глядя на огонь лампы. Казалось, его глаза смягчились, а тело откинулось на постель. Последние остатки сомнений и негодования исчезли.
— Приемлемое предупреждение, — наконец произнес он. — Несмотря на мое прежнее намерение, я пока не сказал Сэврику, что женщина является воином в его роде. Ты интригуешь меня. Твоя сила воли и стойкость во многом уравновешивают твой обман.
— Ты скажешь ему? — спросила Габрия.
— Ты не оставила меня умирать в горах. Я обязан тебе по крайней мере этим. Я не скажу ему. Но знай, что я ничего не сделаю, чтобы выручить тебя, если он раскроет твою тайну с помощью кого-нибудь еще.
Габрия кивнула. Это было прекрасно. Она начала понимать, почему Нэра и Борей доверяют Этлону. Он был человеком чести и, насколько это было в его возможности, делал все, чтобы сдержать свое слово. Она только надеялась, что он забыл свои подозрения о волшебстве. Она видела след раздумья в его глазах, когда он упомянул колдунов. Одним богам известно, какие фантастические идеи могут быть у него о ее связи с волшебством.
— Если меня не предают казни, — сказала она, — то что теперь?
— Ты все еще в обучении. Если ты настаиваешь на схватке с Медбом, ты должна знать больше, чем простые приемы из учебного курса. Твоя атака с кинжалом была ужасна.
Габрия кивнула и снова надела шляпу. Она встала и с безграничным облегчением отдала ему честь.
— Спасибо, вер-тэйн, — с благодарностью произнесла она.
Он устало улыбнулся:
— Я ненавижу Медба почти так же сильно, как ты. Может быть, вдвоем мы сможем, по крайней мере, доставить ему неудобства. — Габрия уже повернулась, чтобы уйти, когда он добавил: — Ты накликала на себя беду, ночуя в холле. Перебирайся в шатер ко мне или Пирсу.
Габрию потрясло упоминание о знахаре.
— Пирс. Он знает, что я ранила тебя.
Этлон откинулся назад и мягко рассмеялся:
— Он знает не только это. Он уже некоторое время хранит твою тайну.
— Что? — изумилась она. — Как он сумел узнать?
— Знахарь знает многое. Ты бы спросила его, почему он не выдал тебя.
Пораженная, она направилась к выходу из шатра.
— Спокойной ночи, вер-тэйн. Нэра была права.
Когда клапан закрылся за ней, Этлон вздохнул и пробормотал:
— И Борей тоже.
Пирс сушил травы, когда Габрия прошествовала в его шатер и сбросила на пол свои пожитки. Она стояла посреди этой груды, скрестив руки, всем своим видом показывая, что не позволит ему оспорить свое присутствие здесь. В войлочном шатре витали запахи мяты, орешника и шиповника. Груды свежесрезанных растений лежали на деревянном столе.
Пирс оглянулся через плечо на шум упавших на покрытый коврами пол оружия и узлов.
— Добрый вечер, Габрэн. Твоя постель вон там, — указал он и вернулся к своей работе.
