— Скорость падает равномерно, — сообщила Пруденс.
— Масса в норме, — доложил Тимберлейк. — Ионный поток в норме.
— Температура корпуса в норме, — пробормотал Бикель. — Доплеровское сравнение ноль- положительное.
Бикель взглянул на две черные тонкие иголки доплеровского компаратора. Именно они играли самую важную роль в сложившейся ситуации. Благодаря доплеровскому эффекту, они давали возможность контролировать скорость корабля относительно неподвижных астрономических объектов. Доплеровское сравнение и изменение скорости полностью совпадали.
— Не понимаю, что произошло, — пожал плечами Флэттери, — но у меня такое чувство, что мы были на краю.
— На краю чего? — поинтересовалась Пруденс. В ее голосе явственно чувствовался страх.
— Мы были близки к тому, чтобы вылететь из Солнечной системы, как пробка из бутылки, — пояснил Бикель. — Потеряв управление и неспособные маневрировать. И даже вполне возможно, что нас едва не выбросило в другое измерение.
— Без надежды когда-либо перебраться обратно, — заметил Тимберлейк.
— Отрицательные трансформации в теории гравитации, — прошептала Пруденс.
— Что? — рявкнул Тимберлейк.
— Скрытый энергообмен при сдвигах значительных масс на околосветовой скорости, — пояснила Пруденс. — Отрицательные элементы в уравнениях не сокращаются взаимно до тех пор, пока вы гипотетически не допустите, что скорость света превышена. Тогда теоретически возможно существование области, где два тела не притягиваются друг к другу, а отталкиваются друг от друга.
— Ну, и как же мы сообщим обо всем этом Хэмпстеду и его ребятам, окончательно все не испортив? — протянул Бикель.
— Мы и так уже всё испортили, — проворчал Тимберлейк. — Компьютер…
— Возможно, он и в порядке, — возразил Бикель. — Системы жизнеобеспечения действуют. Корабельная автоматика и сенсор как будто в порядке. Я постоянно получаю от них информацию и требования предоставить информацию.
— Постоянно поступающие данные вовсе не обязательно правильные, — заметил Тимберлейк.
— А разве Хэмпстед советовал нам все бросить и опустить руки? — спросил Флэттери. — Если так…
— Мы не знаем, — вздохнул Бикель. — Насколько известно — нет.
«Мы ведь можем подчиняться, а можем и нет», — подумал Флэттери и сказал:
— Интересно, как это компьютер может требовать информации и в то же время перевирать содержание передачи ППУ.
— Скорее всего, это лишь вопрос отладки программ, — сказала Пруденс. — Если он…
Она осеклась, уставившись на Бикеля, которого явно мучили какие-то сомнения.
Глаза Бикеля были закрыты. На лбу выступила испарина. Он так ясно представлял себе схему, будто кто-то проецировал ее в его мозгу. Он ведь так полностью и не отключил «Быка» от системы ППУ, которую они использовали для дешифровки сообщений.
Когда он понял, что любой сигнал извне, приходящий на ППУ, сначала проходил через «Быка» и только потом попадал в компьютер, внутри у него воцарилась какая-то странная пустота.
— Ты не отключил компьютер от «Быка», — прошипел Тимберлейк.
— Но данные с компьютера я получаю через свой пульт ППУ, — возразил Бикель. Правда, он и сам чувствовал звучащие в его голосе нотки отчаяния. — Да и вообще, все мои запросы к компьютеру проходили через те же самые цепи «Быка».
— Ты использовал подпрограммы с известными адресами, — заметила Пруденс.
— Таким образом, все твои запросы рассеивались по всей системе и теперь утрачены, — подытожил Тимберлейк.
— Да неужели? — удивился Бикель. Он открыл глаза. Существовал лишь один способ обрести уверенность. Дополнительного вреда он не принесет… если только вообще был нанесен хоть какой-то вред.
«Вряд ли он таким образом попытался отрезать нас от связи с Лунной базой, — подумал Флэттери. — Не мог же он в самом деле уничтожить программы дешифровки!»
Без системы дешифровки, с помощью которой декодировались повторяющиеся лазерные послания, экипаж корабля мог с успехом пользоваться языком жестов для передачи сведений на Лунную базу.
Осторожно, поскольку он должен был быть абсолютно уверен в своей правоте, Бикель принялся щелкать переключателями на пульте ППУ. Предстояло провести тройную проверку.
— Что ты делаешь? — спросил Тимберлейк.
— Тихо! — оборвала его Пруденс, уже понявшая, что намерен сделать Бикель.
— Но ведь он уже…
— Обычная диагностика, — перебил его Бикель. — Мы воспользуемся квазисинхронным поиском с повторением первоначального тестирования цепей «Быка». Если система уже повреждена, то эти сигналы пройдут по тем же самым цепям и не нанесут дальнейшего вреда.
— И в результате мы, возможно, узнаем, куда отправились наши данные, — сказал Тимберлейк. — Да. Точно.
— Ты уверен? — спросил Флэттери.
— Вообще-то, подход правильный, — подтвердила Пруденс.
Работая как можно спокойнее и проверяя каждый шаг трижды, Бикель набросал необходимую программу. Едва переведя дух, тут же отправил по цепям первые элементы диагностического цикла, следя за тем, чтобы тестирование носило независимый характер, и постоянно контролируя происходящее.
Наконец стали поступать результаты. Он выводил их на принтер — распечатывал данные каждого этапа проверки.
Неожиданно он почувствовал чье-то дыхание за спиной, поднял голову и увидел Пруденс, которая покинула койку и теперь стояла на коленях чуть позади него, внимательно изучая распечатки.
— Данные были просто перемещены, а не потеряны, — наконец прошептала она.
— Да, похоже на то, — подтвердил Бикель.
— А какая, собственно, разница! — воскликнул Тимберлейк.
— Большая, — отозвался Бикель. — Компьютер работает в полную силу до тех нор, пока мы пропускаем всю информацию через «Быка».
— А почему тогда не работает ППУ? — не унимался Тимберлейк.
— Да будет тебе, Тим, — заметил Бикель. — Ты же сам помогал мне составлять диагностические программы.
— Входящие сообщения проходили через ППУ дважды, — сказал Тимберлейк. — Ну, конечно же!
— И части сообщения взаимозаменяли друг друга по ходу дела, — подхватил Бикель. — Скорее всего, мы не получили и пятой части сообщения.
— Ну, слишком коротким оно не казалось, — заметила Пруденс.
— Это сообщение — единственное, что мы по-настоящему потеряли, — сказал Бикель. — Я попрошу повторить…
— Погоди! — воскликнул Флэттери.
— Да? — вопросительно взглянул на него Бикель.
— Как ты, интересно, объяснишь Лунной базе, что именно произошло с их посланием? — спросил Флэттери. Он оторвался от центрального пульта и встретился взглядом с Бикелем. — А вдруг они как раз сообщали нам, чтобы мы все бросили и возвращались?
— Но ведь начало и конец послания Хэмпстеда, похоже, вовсе не были искажены, — возразил Тимберлейк.
— Обычные позывные и конец передачи, — согласился Бикель. — Их можно распознать практически в любом виде.
— Но ведь послание было совершенно понятным в начале, — продолжал Тимберлейк. — И как раз это может явиться объяснением. Отмены будут минимальными. И, возможно, нам удастся восстановить
