гостиничному бассейну. За исключением Фрида и Томаса, все снайперы прикрытия находились дальше впереди. Тим вылетел из раздвижных дверей, но Карлос уже скрылся из вида. Томас бежал к Тиму с винтовкой на боку, Фрид прикрывал их сзади.
Не замедляя бега, Томас показал на покачивающуюся створку ворот слева от Тима:
– Давай! Вперед!
Тим бросился за ним в узкую улочку. Клубы дыма поднимались из окна ресторанной кухни, сгущаясь у стены здания. Карлос был уже на середине переулка; он несся на бешеной скорости к маячившей впереди улице с оживленным движением. Тим на полном ходу обогнал Томаса. Карлос выскочил на дорогу и увидел у дальней обочины машину Полицейского департамента Лос-Анджелеса, кучку бомжей и несколько зевак, которых привлекло полицейское оцепление: они орали и размахивали руками. Тим выскочил из переулка как раз в тот момент, когда Карлос остановился. Двое молодых полицейских из оцепления выглядели еще более удивленными, чем Карлос. Тот потянулся за револьвером, заткнутым за пояс джинсов. Тим поднял «Смит- энд-Вессон», прицелился и, выбрав точку между лопатками Карлоса, дважды выстрелил. Последнюю пулю отправил в затылок на случай, если тот носил бронежилет.
Карлос рухнул на тротуар, и из его головы брызнул фонтан, как из упавшего арбуза.
6
Когда Тим вернулся в гостиницу, два судебных исполнителя, подняв Хоакина за запястья и лодыжки, лицом вниз выносили его из номера. Он отчаянно сопротивлялся, дергался и пытался укусить их за ноги.
Пять полицейских машин с включенными фарами блокировали территорию. Собралась внушительная толпа; поодаль Тим заметил фургончики тележурналистов – они выспрашивали подробности происшедшего.
Медведь сидел, опершись на стену и держась за ребра. Над ним стояли Миллер и врач. Тим почувствовал, как у него лихорадочно забилось сердце:
– Все в порядке?
Миллер с трагическим видом разжал кулак и показал сплющенную пулю, которую он только что вынул из жилета Медведя. Тим тяжело вздохнул, прислонился к стене и скользнул по ней вниз, плюхнувшись возле Медведя.
– У тебя девять жизней, Медведь.
– Уже осталось семь. Первой я обязан тебе, этой – Кевлару.
Фрид и Томас толкались вокруг джипа, жадно заглядывая внутрь через тонированные стекла. Сквозь пятна пота на футболке Фрида проступали контуры бронежилета.
– Что они делают? – спросил Тим.
– Ждут, когда им перезвонят из прокуратуры, – сказал Миллер. – Прокурорша пытается достать судью, тогда они по телефону получат санкцию на обыск машины.
– Мы берем одного из пятнадцати самых опасных беглых преступников, и это не является причиной, достаточной для обыска этой гребаной машины? – Медведь зашелся в приступе кашля.
– Думаю, что больше не является, – сказал Миллер.
– То есть ты хочешь сказать, что я зря учился в Юридической академии, где нас всему этому обучали?
Тим пожал плечами:
– У нас есть задержанные. У нас есть машина. Никуда это все не денется. Можем спокойно подождать двадцать минут.
Они сидели, глядя на волнующуюся толпу на стоянке и улице за стоянкой. Полицейские помоложе собрались в кружок у дверей девятого номера.
– Через дырку в груди этого подонка можно было кошку пропихнуть.
– Классный выстрел, отпад.
– Рэк подстрелил этого урода, и он сдох на месте.
Несколько человек размашисто били друг другу по рукам. Тим заметил, что Гуеррера крепко сжимает запястья, чтобы унять дрожь в ладонях.
– Так держать, Рэк, – крикнул кто-то. – Пять баллов!
Тим приподнял руку, но взглядом следил за «фордом» начальника службы судебных исполнителей, двигавшимся через полицейское оцепление. Начальник – коренастый и мускулистый мужчина, поднявшийся по служебной лестнице с самой низшей ее ступени, – выскочил из машины и подбежал к ним. Марко Таннино пришел работать в правоохранительные органы в двадцать один год. Прошлой весной благодаря рекомендации сенатора Файнстайна его назначили начальником службы судебных исполнителей. Из девяноста четырех начальников федеральных служб судебных исполнителей большинство получили свою должность, активно участвуя в кампаниях по выборам в сенат, были или детишками богачей, или оказались карьеристами из других федеральных агентств, а один из начальников службы судебных исполнителей Флориды и вовсе был профессиональным клоуном. Таннино же за время своей головокружительной карьеры много раз участвовал в реальных операциях и заслужил свой пост.
Пока Фрид вел его к машине, возле которой толпились полицейские, лицо его хранило сосредоточенное выражение, и он то и дело проводил рукой по шапке полуседых волос.
Миллер сжал плечо Тима:
– Тебе нужен врач?
Тим покачал головой. В воздухе пахло потом и порохом.
Один из офицеров полиции навис над Тимом, открыв свой черный блокнот. Он начал говорить, но Тим оборвал его:
– Мне нечего сказать. Я не буду давать никаких показаний.
Таннино сделал резкий шаг вперед и коленом уперся в полицейского, и тому пришлось подняться, чтобы восстановить равновесие.
– Проваливай, – сказал он. – Займись чем-нибудь полезным.
– Я просто выполняю свою работу.
– Делай это в другом месте.
Полицейский отступил и пошел в отель.
– Как ты? – спросил Таннино. В спортивной куртке, полиэстровых брюках и ботинках с круглыми носами, он был похож на хиппи.
– Порядок. – Тим достал из кобуры «Смит-энд-Вессон», дважды перепроверил, что в барабане нет патронов, и протянул Таннино – не хотел вынуждать его просить об этом. Оружие ему уже не принадлежало, оно было уликой.
– Мы скоро дадим тебе новый.
– Буду рад.
– Давай я вытащу тебя из этого дурдома. Обезьяны из прессы уже стучат по прутьям, так что здесь скоро станет жарко.
– Спасибо, сэр. Я выстрелил…
Таннино поднял руку:
– Не сейчас. Ты знаешь правила. Дашь показания один раз, в письменном виде. Ты сделал свою работу, и сделал ее хорошо. А теперь позаботимся о твоей защите. – Он подал Тиму руку: – Пошли.
Комната была маленькой, а свет – до боли ярким. Тим поерзал на столе, и плотная бумага под ним сморщилась. Медведя и остальных полицейских тоже отвезли в служебную больницу и поместили в отдельные палаты.
Раздался вежливый стук в дверь, и показался Таннино.
– Рэкли, – он внимательно посмотрел на Тима темно-карими глазами. – Доктор сказал, что ты отказался от успокоительного. Почему?
