поставленные на повестку дня самой жизнью. Новое «разрешение» сделало приемлемым для католиков и другие общественно-политические системы, в частности и социализм. Поиск возможности сосуществования с социалистическими странами и диалог с неверующими, атеистами и марксистами развертывались под знаком открытия окна в мир, обновления, подключения к истории. Папство стало ангажированным сторонником общественного прогресса и мира и в соответствии с этим руководило вселенской церковью. На этом пути Ватикан не только восстановил свой религиозно-нравственный авторитет, но и смог вернуться на форум международной политики.
Аджорнаменто и собор потрясли консервативно-реакционное церковное здание, с тем чтобы укрепить основы и построить на них современное, соответствующее эпохе сооружение. Во время длившегося полтора десятилетия понтификата Павла VI устранение внутренних неурядиц, вытекающих из новой адаптации, сделало возможным и необходимым продуманное продвижение церкви вперед. Папа Павел стремился к осуществлению церковных реформ в духе собора, чтобы его преемники активизировались затем в мире, стоя во главе обновленной церкви.
Подходя к нашим дням, можно считать открытым вопрос, куда и насколько далеко пойдут католическая церковь и римский папа. История папства доказывает, что в Риме неизменность и изменяемость осуществляются в диалектическом единстве. Несомненно и то, что церковь на протяжении своей 2000- летней истории — раньше или позже, более или менее гладко, ценой больших потрясений — всегда присоединялась к основному курсу истории. Вероятно, так будет и впредь.
На конклав, открывшийся 25 октября 1958 года, прибыл 51 кардинал. В своем большинстве они считали, что им надлежит избрать нового папу, который ослабил бы, снял аристократический консерватизм умершего папы, приблизился бы к миру и обладал бы качествами духовного пастыря. Автократичное управление церковью, характерное для Пия XII, следовало заменить руководством, способным реагировать на изменения в мировой политике — на смягчение международного положения, — способным проводить в жизнь это смягчение и в церковной политике.
На конклаве схлестнулись между собой интегристы, желавшие продолжать курс Пия XII (лидер интегристов — кардинал Оттавиани), и прогрессисты, сторонники реформ (их лидер — кардинал Сири). Большинство кардиналов уже не были итальянцами, и одна их группа, возглавляемая кардиналом-деканом Тиссераном, хотела избрать папой не итальянца. Однако большинство куриальных кардиналов и в этом вопросе тяготело к традициям. Острые противоречия между партиями не давали шанса быть избранным ни одному из кандидатов от них. Снова ощущалась закономерность: тот, кто приходит на конклав кандидатом в папы, уходит с конклава просто кардиналом.
В качестве компромиссного варианта между крайними группами все больше выдвигалась на передний край кандидатура пожилого патриарха Венеции кардинала Анджело Джузеппе Ронкалли, как в свое время фигура Пия X. Ронкалли казался идеальным «кратковременным» папой. 77-летний возраст венецианского кардинала был залогом того, что его понтификат не будет слишком долгим. Своей исключительной способностью к приспособлению (проявленной им на протяжении предшествующей карьеры), политической неангажированностью — а точнее, своими связями с левыми элементами — он оказался приемлемым и для прогрессистов. Интегристов же тоже устраивала его кандидатура, поскольку Ронкалли по своим теологическим взглядам был консервативным и почитающим традиции.
В ходе конклава главным противником Ронкалли был кардинал Тиссеран. Но на четвертый день работы конклава венецианский патриарх получил 36 голосов из 51, на один голос больше, чем требовалось для избрания. Когда кардинал Канали объявил имя нового папы, он вызвал этим всеобщее удивление. Однако все считали, что Иоанн XXIII (1958–1963) будет «кратковременным» папой. Приверженцы консервативного направления, во всяком случае, добились того, что папа Иоанн избрал своим статс-секретарем бывшего при Пие XII заместителем статс-секретаря кардинала Доменико Тардини. (Пока жив был Тардини, то есть до 1961 года, в церковном управлении не было осуществлено никаких радикальных изменений.)
Ронкалли взял себе имя Иоанна XXIII; Иоанном звали его отца, и это простое народное имя было привлекательно для него. Большинство пап в истории папства пользовались этим именем. При выборе имени он словно намекал на то, что папы Иоанны были известны своим недолгим понтификатом, что и он предполагает недолго оставаться на престоле и не намерен возвращаться к понтификату ни одного из своих предшественников Нового времени. (Папу времен Пизанского собора, свергнутого в Констанце в XV веке, — Иоанна XXIII, официальная римская точка зрения объявила незаконным антипапой.)
Иоанн XXIII стал совершеннейшей противоположностью своему предшественнику. Выходец из простой крестьянской семьи, Ронколли был добродушным и веселым человеком, который и на папском престоле сохранял простоту, мудрость и человечность итальянских крестьян окрестностей Бергамо. Его родственники и во время его понтификата продолжали заниматься своей основной профессией; из всей большой семьи только один его племянник стал священником, но он и близко не был к курии. Непотизм при папе Ронкалли действительно сошел в могилу. Окончив простую сельскую школу, будущий папа познал всю тяжесть учебы, когда крестьянскому юноше приходилось испытывать большие материальные трудности, и для него был открыт, по существу, только один путь: церковная стезя. Получив стипендию, он смог поехать в Рим для продолжения духовного образования. Здесь он избегал иезуитов, но и модернизм не оказывал на него никакого влияния. В 1904–1914 годах он был секретарем епископа Бергамо. В 1915 году его призвали на военную службу, сначала санитаром, а затем в качестве полевого священника; только в конце первой мировой войны, в декабре 1918 года, он был демобилизован.
В 1921 году Ронкалли получил приглашение в Конгрегацию пропаганды веры и был назначен папским прелатом. В 1925 году Пий XI командировал его в Болгарию апостольским визитатором с одновременным назначением титулярным архиепископом. С этого времени началась его 20-летняя служба на Балканах. В Болгарии его задачей было сформирование католической иерархии. А при заключении брака болгарского царя Бориса III с итальянской эрцгерцогиней Йоландой Ронкалли должен был способствовать тому, чтобы посредством этого династического брака привязать Болгарию в политическом отношении к Италии, а в религиозном отношении — к католическому Риму. Последнее априори было невозможным, и все же визитатор потерял благосклонность Ватикана. Хотя его и повысили в должности, произведя в апостольские делегаты, о нем позабыли, так и оставив его на Балканах.
В 1934 году он стал апостольским викарием Турции и Греции. В бывшем когда-то греко-православной столицей Константинополе, нынешнем Стамбуле, он должен был представлять интересы католической церкви. Греко-турецкие противоречия в мусульманском окружении еще больше осложняли его миссию. В 1937 году он перенес свою резиденцию в Афины и здесь оставался и в годы немецкой оккупации. Когда папой стал Пий XII, Ронкалли имел все основания ждать, что тот вернет его в Рим. Но руководители курии, вероятно Тардини и Монтини, решили, что будет лучше, если Ронкалли останется на своем посту. Тем временем эта балканская позиция и впрямь стала весьма важной для папской дипломатии, и папа был заинтересован в том, чтобы там находился человек, хорошо знающий местные условия.
Наряду с дипломатическим опытом 20-летняя миссия Ронкалли на Балканах сделала его по- настоящему терпимым к отколовшимся христианам, к людям и народам другой веры. (Насколько иным был этот «багаж», чем для Пачелли атмосфера баварской столицы, а затем и Берлин с его прусским духом!) В глазах же Пачелли Ронкалли был не кем иным, как «балканским крестьянином» ватиканской дипломатии. Наряду со сказанным балканская «ссылка» имела еще одно большое преимущество: Ронкалли стоял в стороне от сотрудничества с фашизмом, от пийского духа курии.
Вновь он стал нужен тогда, когда дипломатия Пия XII потерпела фиаско: 23 декабря 1944 года Ронкалли был назначен папским нунцием в Париже. Его предшественник был прикомандирован Святым престолом к правительству Петена — и де Голль объявил его персоной нон грата. Де Голль потребовал, чтобы папа лишил сана и должностей 33 французских епископов, которые были известны своим коллаборационизмом с фашистами. Для погашения конфликта нужен был новый нунций. Посредничество Ронкалли увенчалось успехом: большинство епископов смогло остаться на своих постах.
Нунций Ронкалли не вмешивался во французскую политику. Консервативные французские политики косо смотрели на то, что нунций поддерживает хорошие отношения с лидерами левых сил Ориолем и Эррио. Ему вменяли также в вину, что он не вмешивался в дискуссию вокруг священников-рабочих. В то же время Ронкалли завоевал себе симпатии прогрессивных французских католиков. Так, например, когда в июне 1950 года умер Марк Сангье, бывший лидер христианских демократов «Силлона» и Франции, нунций в теплом
