А что я говорил! Когда надо пятёрку с плюсом ставить, о дневнике и не вспомнит…
Я толкнул локтем авторучку. Бросились поднимать и я и Жора.
– Спрячь… – сунул ему козлика в руки. А сам понёс дневник: – Пожалуйста, Мария Сергеевна… Нет у меня ни осликов, ни козликов. Изотовой палец покажи – полурока будет хохотать.
Нет, Зине-дрезине жизни теперь не будет. Это ей даром не пройдёт… Взвоет, сама попросится, чтоб пересадили на другую парту!
И тут прозвенел звонок.
– Мурашка, забери дневник! – Мария Сергеевна подвинула дневник на край стола и – цок-цок-цок! – пошла на перерыв.
Я развернул дневник. Пятёрка (без плюса) стояла на своём законном месте. Зато внизу страницы красовалось: «На уроках занимается посторонними делами!»
Меня окружили одноклассники.
– Покажи козлика, который ослик! Покажи фокусы!
«Занимается посторонними делами!» Интересно, кто на этот раз помчится в школу? Пусть бы лучше бабушка…
– Что фокусы! Скоро мы вам такое покажем, что будете пищать и ахать! – вскочил я на парту.
– Жека, четыре «ни»!!! – испуганно вскинул руку Жора.
Я умолк, точно подавился. Хорошо, хорошо, буду молчать…
Слезаю… Где хоть эта Зина? Может, треснуть ей для начала?
Изотовой в классе не было.
Вышли и мы с Жорой в коридор – подышать.
Все проводили нас завистливыми взглядами: у нас была тайна!
КТО РОДИЛСЯ В СОРОЧКЕ
Павлуша и Серёжа где-то задержались, и мы не стали их ждать. От школы к дому примчались за пять минут.
На нашей улице, в самой низине, стоял металлический маячок-треножник с красным флажком. Два дяди в брезентовых робах вычерпывали лопатами из ливневого колодца песок. Один усатый, пожилой, в старой шляпе с обвисшими полями. Другой чёрный, на щеках отрастил волосы, во рту держит изогнутый, как трубка, мундштук с сигаретой. Лопаты у них как большие совки, ручки длиннющие, раза в два длиннее самих рабочих. Около дяденек уже две кучи песка и мусора – достали из колодца. Мы заглянули – дна ещё не было видно…
У верхушки оврага стояла пирамида из досок с красным лоскутком материала. Увидит шофёр издали – стоп, опасность!
У пирамиды уже расхаживает Серёжа, бьёт себя ранцем по коленкам. Протопает шагов десять в одну сторону – остановится, посмотрит на окна нашего дома. Пройдёт в другую сторону – посмотрит на рабочих. А то не выдержит, заглянет с обрыва вниз.
– Эй, «мама мыла раму», ты удрал с уроков? – крикнул я.
Серёжа приставил палец к губам, и мы поспешно подошли к нему.
– Тс-с-с! – вытянул он губы, будто приготовился с нами целоваться. – Ти-хо! Вася уже копа-ает!.. Я два раза до ста досчитаю: и он вылезет сторожить, а я – туда.
– Удрал из школы? – шёпотом переспросил я.
– Нет. Пения у нас не было. Учительница заболела.
– А дядя Левон приезжал? – Жора с таинственным видом оглянулся по сторонам.
– Ага. Вася сказал, на «Волге». И ещё два дяди с ним. Расхаживали здесь, смотрели. Завтра засыпать будут. Самосвалами.
Завтра! Так скоро! А мы ещё ничего не успели вырыть… Жди другого такого случая, можешь и не дождаться…
Если завтра начнут засыпать, то никому никакого вреда мы не сделаем. Ну, привезут пару лишних самосвалов земли, чтоб и на нашу пещеру хватило…
Мигом очутились на дне оврага. И Серёжа бросил сторожить, спрыгнул вниз.
В подкопе Васю мы не увидели. И пятки его оттуда не торчали. И ничто другое не торчало. Один сандалет его лежал на куче песка, второй был присыпан песком.
Из-под корней послышался шорох.
– Отбегайте, а то в глаза! – отскочил от норы Серёжа.
Мы отступили в стороны. С-с-с-с-сых! С-с-с-с-с-сых! – со свистом вылетели из подкопа струи песка. Ш- ш-ш-ш-шух! Ш-ш-ш-ш-шух! – полетели комья. Вася вылезал задом наперёд, на четвереньках, и загребал руками и ногами, как собака. Двинет ногой назад – и дрыг, дрыг по воздуху, бросок – и опять дрыг-дрыг. Рубашка в клеточку задралась, съехала к плечам. На голую спину сыплются с корней серые комки земли. Увлёкся Вася, ничего не видит и не слышит.
Жора помахал нам пальцем: «Тс-с-с!» Забрал в охапку мой портфель, свой и Серёжин ранец, поднял над Васей. Вот показалась уже и голова Васи…
– Обва-ал!!! – завопил Жора. Бух ему портфели на спину!
Вася ткнулся лицом в песок, а мы так и сели от хохота. Потом Серёжа вскочил на ноги и ещё по оврагу пробежал: «Уох-ха-ха!» Доволен: не забыл, как Вася ему плюнул в ухо.
Наверху топот. Над оврагом озабоченно склонился усатый дядька в измятой шляпе.
– Вы чего здесь орёте? – Ощупал всех взглядом, как будто пересчитывал.
Мы прикусили языки.
– Смотрите, как бы смех ваш в слезы не перешёл! Нашли где играть.
Ушёл дядька.
Вася уже сидел. На потном лице – кора из песка. Протирает пальцами глаза и вдруг тоненько, по- кошачьи, чихает. Рукавом по лицу провёл – чисто! Сжал кулаки: на кого бы кинуться?
– Сиди, Рыжик… – показал ему Жора здоровый кулак. – Ты зачем один полез рыть? Забыл уговор?
– А я не один… Серёжа сторожил.
– Сторож называется! Расхаживает возле ямы, и все видят. Дядя Левон обидится, если заметит. Скажет, не послушались…
– Пусть Серёжа на грушу заберётся, замаскируется, – предложил я.
– Сам полезай! – разозлился Серёжа. – Я досюда стоял, и опять – я? Пусть Вася!
– И то правда… Давай, Рыжик на грушу! – насели мы на него.
Вася сдался.
– Только сами считайте до двухсот, а то я сбиваюсь.
– Скажи: не умею, – сказал Серёжа.
– А до двадцати знаешь? Насчитай на каждый палец на руках по двадцать – и будет двести… – посоветовал я. – Только медленно считай!
На нашу грушу-дичок и малое дитя залезет. У неё два ствола, они расходятся рогульками, как в великанской рогатке. Опирайся руками и ногами на эти стволы, переступай с ветки на ветку – и лезь. Не сможешь больше растопыриваться – хватайся за один ствол.
Вася лез на грушу, а мы искали, чем копать.
– Подушка идёт! – вдруг закричал Вася и спустился вниз.
На краю оврага вырос, как из-под земли, Павлуша. Нагружен, как ишак: портфель, мешочек с тапками, сетка с хлебом, с пакетами молока и кочаном капусты. Вытянул шею, посмотрел осторожно вниз.
– Вы уже здесь…
– Прыгай сюда! – махнул ему Жора.
– Сетку… отнесу! – Павлуша мгновенно исчез, как за гору скатился.
Мы нашли обломок доски, три палки и железный прут от спинки кровати. Неважнецкие инструменты! Правда, скоро явился Павлуша с Генкиным совком-лопаткой.
– Смотри, хи-хи… – показал Вася на Павлушу.
У того болтался спереди, привязанный куском лески к ремню, ключ от квартиры.
– Значит, так: Павлушу – на грушу…
