что они вступили в заговор против Шигеру, они и теперь оскорбляют память о нем. Поэтому я рад, что вы решили бороться за свое наследство.
– Примут ли меня Отори? – Я протянул руки кверху ладонями. – На мне метка Кикуты.
– Поговорим об этом позже. Вы удивитесь, узнав, сколько народа ждет вашего возвращения. Весной увидите. Верные люди найдут вас.
– Один из воинов Отори уже пытался убить меня, – неуверенно сказал я.
– Макото рассказал мне. Клан на грани раскола, Шигеру предвидел это и не остановился. В этом нет вины Шигеру: семя раздора было посеяно, когда Отори узурпировали власть после гибели его отца.
– Я считаю ближайших родственников Шигеру повинными в его смерти, – заявил я. – Чем больше узнаю, тем больше изумляюсь, как они позволили ему жить столь долго.
– Срок нашей жизни определяет судьба, – ответил настоятель. – Глава клана Отори боится собственного народа. Так сложилось, что земледельцы его феода непостоянны по своей сущности. Они никогда не были полностью зависимы, как крестьяне клана Тогана. Шигеру хорошо знал их и уважал, за что заслужил ответную любовь и почтение. Они защищали его, и преданность людей теперь распространится на вас.
– Возможно, – сказал я, – однако есть другая проблема: Племя приговорило меня к смерти.
Лицо настоятеля цвета слоновой кости осталось спокойным.
– Полагаю, это одна из причин, почему вы здесь. Я думал, что настоятель продолжит, но он замолчал и выжидающе смотрел на меня.
– Господин Шигеру оставил бумаги, – тихо произнес я. – Записи о Племени и его деятельности. Надеюсь, вы разрешите мне их посмотреть.
– Они хранились здесь для вас, – ответил он. – Я пошлю за бумагами. И, конечно, для вас припасено кое-что еще.
– Ято, – догадался я. Он кивнул:
– Меч вам понадобится.
Настоятель позвал Норио, велел ему сходить в хранилище и принести деревянную коробку и меч.
– Шигеру не хотел навязывать вам решения, – сказал он, пока я слушал, как удалялись шаги Но-рио. – Он понимал, что наследие поставит вас перед выбором. Он предполагал, что вы станете Кику-той. В этом случае никто не увидел бы записей, кроме меня. Раз уж зы теперь Отори, то они в вашем распоряжении.
– Я купил себе несколько месяцев жизни, – проговорил я с ноткой презрения к самому себе. – В моем выборе не было расчета, в конце концов я всего лишь выполнял требование Шигеру. От меня ничего не зависело, но теперь мое пребывание в Племени подошло к концу. Что касается принадлежности к клану Отори, то я ведь приемыш, и мне постоянно придется отстаивать свои права.
Лицо настоятеля снова озарилось улыбкой, в глазах – понимание и мудрость.
– Воля Шигеру – немаловажная на то причина. Я чувствовал, что ему известно что-то еще, чем он поделится со мной позже. Тут я услышал шаги. Я невольно напрягся, пока не узнал тяжелую поступь Норио: он нес коробку и меч. Он открыл дверь и опустил ношу на циновку. Я не поворачивал головы, но услышал мягкий удар о пол. Мой пульс участился от радости и страха, что я снова возьму в руки Ято.
Норио закрыл за собой дверь, опустился на колени, поместил драгоценные предметы перед настоятелем, в поле моего зрения. Все было завернуто в старинную ткань. Настоятель развернул Ято и обеими руками протянул его мне. Я принял меч тоже обеими руками, поднял над головой, поклонился, ощущая знакомый холодный вес ножен. Страстно хотелось вынуть клинок, услышать его стальную песню, но я не посмел проявлять нетерпение в присутствии настоятеля. Я благоговейно опустил меч на пол, пока он разворачивал коробку.
Повеяло запахом листьев руты. Я сразу узнал ту самую деревянную коробку, которую нес вверх по холму под надзором Кенжи, думая, что это некий дар храму. Неужели Кенжи и не подозревал, что в ней находится?
Старик поднял крышку – она даже не была заперта, – и запах усилился. Он достал один из свитков и протянул мне.
– Сначала прочтите вступление. Так велел Шигеру. – Настоятель разволновался и добавил: – Не думал, что это когда-нибудь случится.
Я заглянул в его лицо. Глубоко посаженные глаза старика стали яркими и оживленными, как у юноши. Он не отвел взгляда, и я понял, что он никогда не поддастся сну Кикуты. Вдалеке трижды прозвенели колокола, и я представил, как молятся и медитируют монахи. Я ощущал духовную силу этого святого места. Той же силой засветились глаза старика. Как благодарен я ему и его вере Небесам и богам, которые будто взяли меня под опеку, несмотря на мои сомнения в их существовании.
– Прочтите же, – поторопил старик. – Остальное изучите позже, а это прочтите прямо сейчас.
Я развернул свиток, нахмурился, увидев текст. Я узнал почерк Шигеру, мне были знакомы иероглифы, среди них находилось и мое имя, но слова не содержали никакого смысла. Я бегал глазами вверх-вниз по колонкам, разворачивая свиток, и утонул в море имен. Скорей всего, это генеалогическое древо, нечто подобное показывал мне Госабуро в Мацуэ.
Уловив суть, я начал кое-что понимать. Вернулся к вступлению и внимательно перечитал. Затем просмотрел в третий раз и поднял глаза на настоятеля:
– Это правда?
Настоятель усмехнулся:
– Похоже, да. Вы не видите своего лица – вот прямое доказательство. Может быть, у вас руки Кикуты, но лицо – Отори. Мать вашего отца работала по заданию Племени. Ее наняли люди клана Тогана и послали в Хаги, когда отец Шигеру, Шигемори, едва оперился. Возникла любовная связь, очевидно, утаенная от Племени. В результате родился ваш отец. Бабушка обладала достаточной мудростью, чтобы скрыть это от
