нескольких квадратных метрах со стаканами колы и картошкой фри.
«Свободная касса! Вам колу со льдом?»
Может быть, это чувство – жалость к тем, кто лишен даже карманов.
«Свободная касса! Не хотите пирожок?»
Может, это чувство облегчения, что твои карманы на месте.
«Свободная касса! Вам кислосладкий соус или сырный?»
Может, это чувство – восхищение человеком, который способен выжить даже в таких бесчеловечных условиях.
Неординарный подход – с позиции гендиректора уйти на должность обслуживающего персонала в «макдачке». Я бы не смог.
КОММЕНТАРИЙ В БЛОГЕ ФЕДОРА
Скорее всего, вы не увидите многих из них, потому что далеко не каждому удается встать за кассу. Есть люди, которые с десяти до пяти разливают колу и кофе. Но мне не надо видеть лицо Федора, чтобы его узнать. Я безошибочно выделяю его сутуловатую спину в копошении рук, плеч, голов, футболок и кепочек.
Он достает бумажный стакан, берет железный совочек, набирает льда, бросает в стакан, ставит его под автомат, нажимает кнопку, вынимает бумажный стакан… Перед ним то и дело вырастают руки и забирают стаканы со стола, опустошая запасы, и он снова достает стаканы, берет железный совочек, набирает льда, бросает в стакан, ставит его под автомат, нажимает кнопку…
Мне слышен лишь ровный гул зала и слова кассиров. «Свободная касса! Вам здесь или с собой? Кола со льдом? Не хотите пирожок? Соус к картошке нужен? Спасибо, что без сдачи».
Но там, по ту сторону прилавка, Федору слышно, как кассиры поворачиваются к нему и громко кричат: «Две большие без льда!» Федор должен ответить: «Две колы без льда, принял!» или «Две колы без льда, спасибо!» (нужна обратная связь, гласит одна из многих заповедей «Макдоналдса»).
Бумажный стакан, совочек, лед, стакан, автомат, кнопка.
За спиной Федора каждые пять минут пробегают менеджеры в белых рубашках и кричат: «Давай- давай-давай, еще быстрее, еще быстрее, кухня, молодцы, молодцы, работаем, работаем, работаем!» Многорукий бог «Макдоналдса», которого пробудил ото сна Рэй Крок, опустошает стол со стаканами, и нужно снова и снова нажимать на кнопку.
Когда Федора спросили на собеседовании, чем он занимался до «Макдоналдса», он ответил, что изучал историю, но не преуспел. Поэтому хочет теперь начать все по-новому. Когда его спросили, как он собирается жить на зарплату «Макдоналдса» в Петербурге, он ответил, что живет у родственников и ему не надо платить за жилье.
На самом деле он остановился у друга, с которым когда-то ездил поступать на истфак. Он тогда не поступил и вернулся в Сыктывкар, а друг поступил и остался в Питере. Друг этот живет на станции метро «Академическая» в спальном районе. И когда теперь Федор выходит из его квартиры, идет в ближайший «Макдоналдс» на работу и смотрит по пути на типовые многоэтажки, у него возникает чувство, что он никуда из Сыктывкара и не уезжал.
Такое же серое небо над головой, такая же снежная каша под ногами. Только на ногах теперь не любимые кроссовки или туристские ботинки, а черные туфли.
В «Макдоналдсе» разрешено носить только черную обувь – нарушать корпоративный стандарт нельзя, несмотря на то что посетители в большинстве случаев не могут увидеть ноги сотрудников фастфуда, даже если им взбредет в голову исследовать их внешний вид вместо того, чтобы изучать сезонное меню.
Федор не привык проводить весь день на ногах и валился с ног после каждого рабочего дня в новой и неудобной обуви. Он приехал в Петербург в одних кроссовках и дорого бы отдал за то, чтобы оказаться в них снова. Даже несмотря на то, что из?за нихто он и подцепил простуду: на исходе осени еще держалось последнее тепло, но потом резко похолодало, и Федор просто не успел купить туфли.
К моменту выхода на работу он почти выздоровел, но когда его поставили на картошку фри, у него от жара начался кашель. Супервайзер посмотрела на него с подозрением и спросила, не болен ли он. Федор не хотел потерять работу, поэтому сказал, что нет. И старался больше не кашлять. Но если очень хочешь не кашлять, кашель начинает подниматься к горлу как будто от одного только желания не кашлять.
Если бы Данте жил в двадцать первом веке, то обжор он бы наверняка трудоустроил в «Макдоналдс». И конечно, заставил готовить картошку фри.
Стоишь на самом проходе, и каждые пять секунд кто-то тебя пихает. Жар от фритюрницы и запах масла такой, что голова кругом. И ты пропитываешься этим маслом насквозь и начинаешь чувствовать себя как кусок марли, который бабушка когда-то в твоем детстве наматывала на вилку, чтобы макать в масло и смазывать сковородку, на которой выпекались блины.
Ни один человек не мог бы выдержать это восемь часов подряд, даже с двумя перерывами по пятнадцать минут, которые положены за рабочую смену. Наверное, поэтому сотрудники редко стоят за картошкой всю смену, а постоянно меняются. Впрочем, даже того времени, что Федор провел у фритюрницы, ему хватило, чтобы усомниться, под силу ли ему выдержать это испытание.
Он намного старше большинства других членов бригады ресторана, как официально называется должность человека, которому платят за то, что он жертвует свое тело многорукому богу. Однако во всяком случае сегодня-то он продержался до конца. Смена заканчивается, и я вижу, как он выходит из двери, защищенной кодовым замком. В толкотне затрапезного торгового центра он ничем не выделяется из толпы. Джинсы, зимняя куртка, очки.
Я интересуюсь, сколько платят ему за эту адскую работу. Федор отвечает, что ему пока еще ничего не платят, потому что он стажер. А так будут платить шестьдесят восемь рублей в час. То есть, если работать как вол, в месяц можно заработать тысяч пятнадцать-восемнадцать.
– Работают в основном студенты, – говорит Федор. – На меня смотрели как на неудачника.
И когда Федор мне это говорит, вы не поверите, он улыбается.
Я немножко ему завидую. Как невольно завидую каждому человеку, который увлечен сложным и новым для себя делом. После четырех лет предпринимательской одиссеи, которая не закончилась победой, Федор не опустил руки. Он приехал сюда в Петербург и пошел в «Макдоналдс» не потому, что сдался, а для того, чтобы бросить новый вызов своей мечте.
Пока готовилась сделка по продаже сети «Книга за книгой» и магазина «Карандаш», у него было достаточно времени, чтобы подумать. Он не торопился. Он не желал повторять своих ошибок. Он хотел на этот раз все сделать правильно. «Мама сказала: может, тебе куда-то устроиться работать? – признается Федор. – А меня это прямо завело. Не буду работать ни на кого, кроме себя».
Он начал потихонечку пробовать свои силы в новом деле, как человек, который долго лежал после тяжелой операции, а теперь делает первые шаги. Он придумал заняться разработкой веб-сервиса для малого бизнеса, потому что на собственном опыте знал, как сложно найти подходящий. Но понял, что виртуальный бизнес – это не для него, такое занятие не принесет ему удовольствия, а он больше не хотел растрачивать свою жизнь понапрасну.
За четыре года я не заработал очень много денег, но получил огромный опыт. Я стал другим.
БЛОГ ФЕДОРА
Он попытался войти в мебельный бизнес своих знакомых и резко увеличить капитализацию их компании, внедрив современные управленческие технологии. Но сразу вышел из игры, потому как почувствовал, что не находит с партнерами общего языка. Он уже знал, что не стоит ждать, когда противоречия станут драматическими, как это случилось с ним в книжном магазине.
Он хотел открыть по франчайзингу магазин «ФиксПрайс», торгующий всякой всячиной по низкой цене, потому что формат показался ему интересным и инновационным, к тому же подходящим для города с двумя Ы, небогатые жители которого уважают низкие цены. Но он не нашел идеального помещения, а открывать что-нибудь на шестом этаже просто для того, чтобы открыть, уже не хотелось.
Друзья стали даже волноваться за Федора. Может быть, он обжегся и теперь дует на холодное? Не потерял ли он решительность, необходимую каждому предпринимателю для того, чтобы сделать шаг вперед? Не превратился ли он в человека, который боится садиться за руль после серьезной автокатастрофы?
Но к моменту подписания документов о продаже своей компании Федор уже знал, что делать дальше.
