окутали.
Он превратился в настоящее небесное тело, а мелкие частицы сделались его спутниками, вращающимися вокруг центрального тела — звездолёта.
Более лёгкие частицы устремились в хвост кометы, так как мощное световое давление солнечных лучей преодолевало притяжение, оказываемое на них звездолётом…
Ральф выключил токи высокой частоты, однако комета не погасла и светилась с прежней яркостью. Частицам пыли и газа невозможно было рассеивать свой первоначальный электрический заряд, поскольку они находились в абсолютном вакууме; так искусственная комета Ральфа превратилась в настоящую.
Вокруг звездолёта образовалась довольно густая пелена пыли, и видимость несколько ухудшилась — Ральф уже не мог видеть всё вокруг с прежней чёткостью.
Звёзды хотя и были видны, но светили как бы в тумане. Однако это обстоятельство ничуть не огорчало Ральфа; наоборот, он был доволен тем, что на большом расстоянии его искусственную комету нельзя отличить от подлинной.
В этом отношении учёный не ошибался. Как ему довелось узнать впоследствии, комета была одновременно открыта на Земле, на Венере и на Марсе в самый день её создания. Комету тотчас же зарегистрировали; благодаря её яркости и длинному хвосту она получила название «Великой кометы 2660 года».
Ральф ни минуты не сомневался в том, что Лизанор не замедлит увидеть его комету. Он направил свой звездолёт с кометой в точку, где предполагалось столкновение с Марсом в исходе шестого дня. По предположению учёного, марсиане будут настороже, и, поскольку вблизи планеты не было другого звездолёта (в этом Ральф тщательно удостоверился), надо было предполагать, что марсианские власти попытаются определить местоположение Лизанора и установят с ним связь.
И в этом учёный не ошибся. Его хронометр показывал пять часов пополудни, когда он уловил первые слабые сигналы, поступающие с Марса. Марсиане и Лизанор обменялись сообщениями. Лизанор сообщил свой номер и координаты в пространстве и в свою очередь получил указания подойти как можно ближе к голове кометы и попытаться изменить её курс. Ему также предписывалось в случае неудачи бомбардировать ядро кометы торпедами с дистанционным взрывателем.
Лизанор ответил, что он постарается выполнить инструкцию, насколько позволит оснащение его звездолёта.
В следующие дни Ральф с облегчением увидел, что расстояние между ним и Лизанором быстро сокращается. Его выдумка удалась: Лизанор на предельной скорости мчался навстречу звездолёту Ральфа, уверенный в том, что это комета.
Теперь учёный уже не сомневался в удаче и твёрдо верил в свою победу. Он сиял: надежда, так давно его покинувшая, снова овладела его сердцем. Он то и дело принимался насвистывать весёлую песенку.
Не приближала ли каждая минута его свидание с возлюбленной? Не знаменовала ли каждая отсчитанная секунда сокращение ожидания того дивного мгновения, когда он заключит её в свои объятия?
Не было ничего удивительного в том, что он целый день беззаботно напевал и смеялся от охватившего его чувства радости и облегчения.
Наконец марсианин попал в его поле зрения. Лизанор, подлетев к комете на 150 километров, стал от неё удаляться. Но вопреки всем астрономическим законам и логике «комета», вместо того чтобы изменить свой курс, начала его преследовать — в этом он убедился после первых наблюдений.
Опасаясь столкновения, марсианин начал обстреливать ядро кометы разрывными торпедами. Расстояние между ним и кометой составляло сто километров, и это позволяло Лизанору наблюдать за полётом торпед. Он в зрительную трубу видел, как они несутся к голове кометы.
Но тут глаза его отказались верить увиденному: комета увернулась от первой торпеды и та пролетела намного выше ядра. Лизанор мог бы поклясться, что прицелился правильно! Дистанция была малой — и всё же он промахнулся! Необъяснимым образом комета отклонилась от расчётной траектории.
Лизанор выстрелил снова, целясь ещё более тщательно. Теперь он уже не сомневался, что попадёт в цель. Но и на этот раз комета нырнула в сторону и снаряд пролетел в пространство. Промах на этот раз был ещё значительнее…
Лизанор растерялся, его охватил страх.
Ведь не могла же сила притяжения заставить комету вести себя так странно! Марсианин начал выпускать одну торпеду за другой, но комета всякий раз от них увёртывалась.
Тогда он прекратил бомбардировку и решил разрушить дьявольскую комету электричеством.
Лизанор пустил в свои антенны ток огромного напряжения, и они через некоторое время накалились добела. Тогда он повернул свой звездолёт так, чтобы направить излучение антенн в сторону головы кометы. Но и это не дало никаких результатов — комета засияла ещё ярче.
Марсианин вдруг сообразил, что комета находится всего в пятидесяти милях от его корабля! Вид увеличившейся головы кометы, занявшей чуть не полнеба, заставил его содрогнуться. Одновременно Лизанор обнаружил в центре ядра кометы небольшую чёрную крупинку — значит, её ядро не являлось сплошным. Это опять-таки противоречило всем данным науки о кометах.
Ральф, оказавшись так близко от звездолёта марсианина, решил сбросить маску: коварный Лизанор подманен на расстояние выстрела — пора нанести удар!
У Ральфа было одно существенное преимущество перед Лизанором: тот был совершенно не подготовлен к нападению, полагая, что имеет дело с настоящей кометой. Это облегчало действия Ральфа.
Учёный сел на высокий стеклянный треножник, изолированный от корпуса, и надел на голову наушники, соединённые с индукционным контуром,[9] установленным у одного из стеклянных люков звездолёта.
После этого Ральф стал поворачивать стеклянный штурвал ультрагенератора, соединённого с внешними антеннами.
В генераторе раздался страшный скрежет, от которого звездолёт содрогнулся. Ральф продолжал быстро вращать колесо. Звук, издаваемый генератором, всё повышался, пока не была достигнута частота, при которой слышимость прекратилась. Частота вибраций перевалила за 35 тысяч.
Учёный повернул колесо ещё на несколько делений, и всё кругом в радиусе 60 миль погрузилось в абсолютную темноту.
Антенны на звездолёте Ральфа благодаря мощному воздействию ультрагенератора нарушили условия распространения электромагнитных волн; повторялось то, что сопровождало передачу энергии в Швейцарию два месяца назад.
Темнота распространилась на большую область; так выпускаемая осьминогом чернильная жидкость окрашивает морскую воду вокруг животного. Оба звездолёта исчезли из виду.
Ральф, не изменяя курс своей машины, дал полный ход.
Поражённый внезапно наступившей темнотой, Лизанор остановил свой звездолёт. Страх парализовал его, и он стоял неподвижно, не способный ни соображать, ни действовать.
Через несколько минут телефоны Ральфа, соединённые с индукционным контуром, стали издавать всё более высокие звуки, показывая учёному, несмотря на кромешную тьму, что звездолёт Лизанора был около него.
Убедившись, что марсианин рядом, Ральф внезапно выключил ультрагенератор и в то же мгновение, с быстротой молнии, вооружился радиоперфоратором. Возникший свет ослепил его на несколько секунд, однако он успел рассмотреть в нескольких метрах от себя искажённое ужасом, лицо Лизанора; тот стоял у люка звездолёта, плотно прижавшись лбом к массивному стеклу.
Ральф мгновенно прицелился и нажал спуск.
Произошла бесшумная вспышка, Лизанор опрокинулся навзничь, а стекло люка тут же окрасилось в зелёный цвет.
Учёный подскочил к одному люку, потом к другому, напряжённо глядя сквозь стекло. Он искал свою Элис!
Однако он никого не увидел.
