Гликера
Как? В день один? О боги, что за ужасы!
Патэк
Узнал я, что корабль, источник благ моих,
390 В Эгейском море бурной поглощен волной.
Гликера
О, доля горькая!
Патэк
И я решил тогда,
Что неразумно будет неимущему
Тащить две барочки, двоих детей кормить.
Погибло с ними для меня все лучшее!
(Плачет.)
395 А что еще там было?
Гликера
Объясню сейчас.
Цепь шейная, потом убор с каменьями,
Знак распознанья, был при детях брошенных.
Патэк
Его бы посмотреть!
Гликера
Но нет его при мне!
Патэк
Как так?
Гликера
У брата, ясно, вещи прочие!
Мосхион
(про себя)
400 Отцом мне, очевидно, он приходится!
Патэк
Какие? Скажешь?
Гликера
Поясок серебряный…
Патэк
Да, так!
Гликера
На нем же хоровод был девичий…
Мосхион
(про себя)
Ты понял?
Гликера
Плащ еще прозрачный, маленький,
И запон золотой… Теперь все сказано!
Патэк
405 Тебе не буду больше докучать, дитя!
Мосхион
(про себя)
Зато я не отстану от нее, — о нет!
(Быстро подходит к Патэку и Гликере.)
Я слышал разговор, и вот, пред вами я!
Патэк
О боги, это кто?
..........
[Следует пробел в сто с лишком стихов, на который падает конец четвертого акта и начало пятого.
Сцена 'узнавания' после появления Мосхиона не могла слишком затягиваться. Появление юноши было ее эпилогом. Патэк, веселый и радостный, уходил с детьми к себе домой, и этим кончался четвертый акт.
Ввиду того что после пробела мы видим Полемона вполне осведомленным обо всем происшедшем и так как, с другой стороны, его поверенной является Дорида, то надо думать, что последняя и сообщила Полемону, что Гликера оказалась дочерью Патэка, а Мосхион ее родным братом. Возможно, что все это излагалось в диалогической сцене между Подемоном и Доридой, и эта сцена была началом пятого акта.]
