повседневной жизни в Древнем Риме, что также практиковалось в Лондоне или Эдинбурге до относительно недавнего времени.
Много других по ночам опасностей разнообразных:
Высятся крыши домов, и, сорвавшись с них, черепица
Голову всю разобьет! Постоянно из окон открытых
Вазы осколки летят и, всей тяжестью брякнувшись оземь,
Всю мостовую сорят. Всегда оставляй завещанье,
Идя на пир, коль не ленив и случайность предвидишь:
Ночью столько смертей грозит прохожему, сколько
Ты на дороге своей встречаешь отворенных окон;
Вот и молись потому, вознося плачевную просьбу,
Чтоб лишь помоями ты был облит из широкого таза... —
сетовал Ювенал.
Жизнь небогатых римлян сопровождалась известной долей риска, в четырех стенах их жилищ, по большей части обветшавших, и в Риме многие из них имели вошедшую в легенду краткую жизнь из-за шаткой конструкции.
...Мы населяем столицу
Все среди тонких подпор, которыми держат обвалы, —
сетовал Ювенал.
Боязнь обрушения зданий зачастую превращалась в навязчивую идею. Не меньше был и риск пожара.
«Жить-то надо бы там, где нет ни пожаров, ни страхов», – говорил Ювенал, знавший опасности дешевого жилья.
Вот задымился и третий этаж, а ты и не знаешь:
Если с самых низов поднялась тревога у лестниц,
После всех погорит живущий под самою крышей...
МЕБЛИРОВКА
Римляне не имели мебели в современном понимании этого слова. Они, подобно японцам, жили в полупустых, минимально обустроенных комнатах. Отличия в обстановке среднего римского дома времен республики и империи, определенно, были. В римское средневековье, как и в Англии, все ценное имущество римлянина, кроме одежды первой необходимости и простой грубой кровати и кушеток, состояло из набора грубых сельскохозяйственных орудий: заступа, лопаты, косы, серпа, молотка, топора, ножа, граблей, мотыги и плуга, а также военного снаряжения: короткого меча, щита и копья. У женщин были веретено, ткацкий станок, стул или табурет, камни для перетирания зерна в муку или мельница, немногочисленная глиняная посуда и металлическая утварь для приготовления пищи. Женские личные украшения в те далекие дни были немногочисленными и простыми: деревянный или костяной гребень, кольцо и пара больших брошей, несколько костяных или металлических шпилек для волос, возможно, браслет или два, несколько пар сережек, хранимые в простой терракотовой или самшитовой шкатулке для безделушек, а также полированное металлическое зеркальце. У детей были немногочисленные простые игрушки и игры.
В так называемом золотом веке Римской империи, приблизительно 300 – 400 лет спустя, картина была совершенно другая. Исчезли маленькие лачуги и домики, вместе с ними исчезло боевое оружие, а также сельскохозяйственные инструменты. Для того чтобы найти веретено и ткацкий станок, следовало заглянуть в жилища рабов некоторых больших домов, хотя там и сям пара-тройка семей, гордящихся тем, что соблюдают древние традиции, никак не составляла подавляющего большинства. На чердаках лачуг и в тесных кварталах бедноты ничто не занимало места этого почитаемого традиционного оборудования. Марциал, скорбя о бедности римлян, описывал жалкие пожитки при переезде: хромоногое низкое ложе и столик на трех ножках, а с ними фонарь, миска, треснувший и протекающий ночной горшок, горлышко большой бутыли, закатившееся под позеленевшую медную жаровню, и смердящий кувшин. Все это, с добавлением нескольких изорванных покрывал на постели, ножей и ложек, сосудов для питья и, возможно, пары потертых старых сундуков, составляло основное имущество тысяч обедневших римлян.
Чем выше римлянин взбирался по социальной лестнице, тем больше он тратил на меблировку своего дома, но деньги уходили не столько на количественное приумножение предметов домашнего имущества, сколько на приобретение высококачественных товаров.
Ножки ливийских столов у тебя из кости индийской,
А у меня черепком буковый столик подперт.
Под непомерных барвен[5] у тебя золоченые блюда,
А у меня-то под цвет плошки краснеется рак... —
говорил Марциал.
Состояния тратились на изящные маленькие столики из редких пород древесины и слоновой кости. Цицерон потратил полмиллиона сестерциев только на один стол. Всего на пять процентов суммы этот человек, такой как Марциал или Ювенал, мог бы прожить в скромном комфорте. Известно, что друг Цицерона, Азиний Поллион, потратил на стол сумму в два раза большую.
Цена мебели зависела от редкости дерева – кипарис это, к примеру, или цитрусовое дерево – и от того, вырезан ли предмет из единого куска древесины у комля дерева, где оно имело исключительно замысловатый рисунок или узорчатый срез. Стулья не были обыденной, повседневной вещью, как теперь у нас. Традиционно считалось, что сидеть могла только знать; позволяли себе сидеть магистраты, судьи и женщины. Гостей также приглашали садиться из вежливости. Ученики в школе, те, у кого была сидячая работа – например, сапожники, завсегдатаи дешевых харчевен, – сидели на небольших круглых деревянных табуретах. Дома мужчины обычно возлежали на ложе, однако чаще всего пользовались складными стульями. Стулья со спинками и подлокотниками были редки и предназначались для женщин, пожилых людей и почетных гостей. На закате республики и в эпоху империи переносные портшезы были общеупотребительны. Некоторые вмещали двух седоков. Те, что предназначались для дам, были закрытыми вплоть до I века н. э., когда придерживающиеся консервативных взглядов были шокированы при виде того, что некоторых женщин носят в открытых сиденьях-носилках. Подобное новоизобретенное хитроумное приспособление появилось позднее, чем обычные носилки – летики, которые несли шесть или восемь носильщиков (четыре носильщика – признак бедности: именно столько людей несли гроб бедняка).
Рис. 3. Стул
Рис. 4. Ложе
Восточные народы, которые имели обыкновение говорить, что греки не знали, как сделать удобную постель, были не слишком высокого мнения и о постелях древних римлян. Они представляли собой простые, довольно высокие деревянные рамы, на которые клали матрас, набитый соломой или шерстью, опиравшийся на кожаные ремни или сетку, с досками в изголовье и изножье. Покрывалом служило простое одеяло, пара одеял или тога; также имелась подушка, набитая шерстью. Позднее, по мере того как мебель становилась все искуснее, ложа и кушетки стали богаче украшать, изготавливать из редкого, качественного дерева, инкрустировать слоновой костью, черепаховым панцирем и золотом. Покрывала в богатых домах также стали просто великолепными. Колыбели младенцев качали молодые рабыни.
Кроме заботы, чтобы вся основная меблировка была практичной, красивой, элегантной и по возможности до блеска отполированной, состоятельные римляне ничем не озабочивались и не захламляли комнаты.
У немногих были библиотеки, хотя преобладали более приземленные вкусы, когда средства шли на украшения и показную роскошь. Марциал упоминал человека, у которого «...в четыре фунта барвена блюдом была основным и украшеньем стола» вместе с хрустальными кубками, привезенными на кораблях с Нила; человека, чьи друзья, подобно его картинам и чашам, были подлинным «антиквариатом». Художники расписывали стены жилых помещений, мозаичные рабочие выкладывали полы, зачастую с непревзойденным умением. Они были очень востребованы, потому что римляне не покрывали полы коврами на восточный манер, что было неплохо, поскольку манеры их поведения за столом были примитивными, и ни один ковер долго не просуществовал в римской столовой. Богатые восточные ковры и драпировки, не толще среднего одеяла, привозили из других стран задолго до времен империи и
