— Ты не ответил на мой вопрос, — с места в карьер начал допрос Андреев. — Откуда у тебя такие данные?
— Сейчас уже не важно, — отмахнулся Вовка. — Важно другое. Уберечь сельчан и попытаться обезвредить то, что регулярно устраивает здесь бойню. Первая часть проблемы за тобой. Вторая — за мной. Эвакуация людей в пионерлагерь — хорошая идея.
— Как-нибудь сам разберусь, что мне делать и как, — оборвал наглеца участковый. — Вот возьму и задержу тебя до выяснения.
Вовка только покачал головой.
— Лейтенант, ты имеешь представление о том, что здесь творится?
— Граждане бесследно пропадают в округе и в самой деревне. Судя по архивным данным — это происходит уже больше пятидесяти лет, — уже более спокойно ответил Андреев. — Всякий раз расследование заходит в тупик. Останки всего два раза находили — в пятьдесят четвертом и в две тысячи втором году, на ферме. По массовому убийству завели уголовное дело.
— Будет очередной глухарь, — предрек Вовка. — С сорок восьмого года все это тянется, гибнут люди, и вы не можете сделать правильных выводов.
— Да какие тут к бесу выводы?! — возмутился лейтенант и вдруг вспомнил, с каким сочувствием на него смотрели коллеги год назад, когда начальство отрядило его в этот глухой угол. — Свидетелей нет, следов нет, чертовщина какая-то!
В ответ Вовка раскрыл свою записную книжку, из которой извлек топографическую карту местности и развернул ее на столе. На карте красовалась злополучная деревня с прилегающими окрестностями. Карта пестрела множеством пометок.
— Обрати внимание, лейтенант. — Вовка ткнул пальцем в красный крестик. — Вот здесь разрушенная церковь. Далековато от деревни, не находишь?
— Не так уж и далеко, — буркнул Андреев. — Минут десять ходьбы.
— Построили ее в конце семнадцатого века, — монотонно продолжал парень. — Нынешняя Лещёвка появилась намного позже. Спрашивается: зачем в глухой степи церковь строить?
— Ну мало ли, — развел руками участковый. — В честь какой-нибудь победы, например, или чуда. К чему ты клонишь?
— Храм взорвали в тридцать восьмом. — Вовка многозначительно посмотрел на собеседника. — После этого начали пропадать люди.
— Не вижу связи, — скептически заметил милиционер. — Прошло десять лет между разрушением церкви и первым случаем исчезновения человека.
— Тем не менее связь прямая, — упорствовал бабкин постоялец.
— Бред! — Лейтенант хлопнул по столу ладонью. — Предлагаешь поверить в нечистую силу, которая здесь промышляет?!
— Можно сказать и так, — твердо ответил Вовка. — Смотря что понимать под нечистой силой.
— Случаем на учете у психиатра не стоишь? — зло поинтересовался Андреев, доставая папироску. — Если нет — могу организовать.
Раздражение лейтенанта росло. Андреев никак не мог понять, что за фрукт этот Вовка. Но на сумасшедшего он не походил.
— Прежде дослушай. — Парень словно не замечал раздражения собеседника. Он снова водил пальцем по карте. — Церковь расположена севернее деревни. Именно в том районе зафиксированы первые нападения. Люди пропадали каждые шесть лет. С каждым разом все ближе к Лещёвке. Потом стали исчезать в самой деревне. И все это творится в области радиусом не более пяти километров. С каждым разом жертв становится все больше.
Андреев стал мрачнее тучи.
— К чему клонишь? — спросил он и через секунду все понял.
— Вывози людей. Может так случиться, что у тебя в запасе всего несколько часов, — словно прочитав мысли лейтенанта, глухо сказал Вовка.
— А я чем занимаюсь? — проворчал Андреев. — Это ты меня своими россказнями от работы отвлекаешь.
Вовка молча вытащил из записной книжки фотографию и помятый, свернутый вчетверо листок.
— Вот снимок гравюры из книги купца и путешественника, некоего Янсена из Ганновера. Конец семнадцатого века.
Лейтенант наморщился, гладя на фотографию. Сюжет, изображенный на гравюре, был весьма примечательным. Огромное, жутко худое человекоподобное существо, вооруженное секирой, нападало на купеческий караван. Облаченный в рваные лохмотья монстр с клыкастой пастью и глазами с вертикальными зрачками будто выныривал из стелющегося по земле темного облака. Люди в панике разбегались. Несколько человек, разорванных в клочья, валялось под ногами твари. Кого-то чудище ухватило длинной костлявой лапой и держало вверх ногами, словно тряпичную куклу. Все происходило на фоне ночного, довольно милого степного пейзажа. Чудовищно знакомого.
— Гравюра сделана по рассказам уцелевших очевидцев, — прокомментировал страшилку Вовка. — С их слов, произошло это где-то здесь. И еще. Раньше здесь была казачья станица. Жители оставили ее примерно в те же годы и основали новую в трех сотнях километров отсюда. Надо иметь веские причины, чтобы сняться с насиженных мест.
— Сказки, — попытался возмутиться Андреев. — Хотя… Станица действительно была какая-то.
— А вот то, что нарисовал один из отпрысков семейства Макеевых. — Вовка развернул помятый листок и подвинул его лейтенанту. — Мальчишке тогда семь лет было. Он видел того, кто разорил дом сестер Прохоровых в две тысячи втором. Парень по сей день заикается и ложится спать только с включенным светом.
На незатейливом детском рисунке был изображен домик с деревцами вокруг. Возле домика стояла сутулая костлявая фигура и тянула к нему длинную, похожую на граблю лапу. В другой лапе чудище сжимало то ли топор, то ли секиру. Ростом монстр не уступал домику. На человекоподобной голове выделялись глаза-фары с вертикальными зрачками и клыкастая пасть.
Страшилища на детском рисунке и на старинной гравюре были явно похожи. Но Андреев не мог в это поверить, и его разум лихорадочно искал логичное объяснение.
— А Макеевы-родители сыну поверили, — подлил масла в огонь Вовка. — Уже той осенью они переехали в соседнюю область, за восемь сотен километров от вас.
Лейтенант хлопнул кулаком по столу и резко встал.
— Все. С меня хватит этого бреда! С ума, что ли, тут все посходили?! На улице двадцать первый век, а тут мракобесие какое-то! — прорычал он. — Перепились или обкурились.
— Говорят, оно появляется всегда в одном и том же месте — севернее разрушенной церкви, — как ни в чем не бывало продолжал вещать Вовка.
— Да кто такое говорит?! — Лейтенант уже орал. — Аборигены клянутся, что ни черта не видели!
— Есть еще пара человек из деревни. Кроме пацана, — не стал уточнять Вовка и твердо добавил: — Кто же тебе такое под протокол расскажет? Сразу в дурдом упечешь или в наркодиспансер.
— Ты сам, случаем, ничем таким не балуешься? — пустил в ход последний довод Андреев. — Ну-ка, пойдем, вещички осмотрим.
Вовка посмотрел на него, словно на идиота.
— Тяжело с тобой, лейтенант, — вздохнул он.
Ничего противозаконного лейтенант не обнаружил, хотя не пожалел времени и обшарил не только Вовкин рюкзак, но заодно осторожно, чтобы не обидеть хозяйку, осмотрел весь дом. Кроме традиционного походного набора, у постояльца обнаружился mp3-плеер. Андреев с интересом просмотрел плей-лист.
— «Аквариумом» и Цоем увлекаешься? Я тоже лет пятнадцать назад слушал, — признался милиционер, а потом сурово добавил: — В нехорошем месте крутишься и в нехорошее время. Убирайся, целее будешь. Автобус уже приехал.
— Всему свое время, товарищ начальник, — с иронией в голосе откликнулся Вовка. — При хорошем
