работало на Англию, Монтгомери никогда не спешил и приучал к этому свой штаб и подчиненных. Его «военная философия», изложенная им в качестве последнего откровения военным корреспондентам в начале 1945 года в южной Бельгии, была стара, как сама война, и примитивна, как дважды два — четыре. Он, видите ли, еще в Северной Африке открыл, что для нанесения поражения противнику надо добиться нужного соотношения сил, то есть иметь превосходство в силах на решающем направлении, затем наносить удар там и тогда, где и когда противник меньше всего ожидает.
Командующий морскими силами союзников адмирал Кэннингхэм и командующий воздушными силами главный маршал авиации Ли Мэллори не оставили заметного следа в развитии войны в Западной Европе. Кэннингхэм ограничил поле своей деятельности узко тактическими задачами, и его военно-морские силы играли чисто вспомогательную роль. Мэллори был лишь бледной тенью командующего английской бомбардировочной авиацией Гарриса, прозванного «бомбером», то есть бомбящим. Гаррис и его помощники возмечтали выиграть войну с воздуха. В этом существовало полное единомыслие между Черчиллем и людьми Гарриса. Мастер на красивые фразы, Черчилль снабдил воздушное командование магической формулой: «Выбомбить Германию из войны». По настоянию авиаторов, подхваченному Черчиллем, английское правительство стало создавать огромны» воздушный флот, послав в него почти два миллиона человек, то есть в три раза больше, чем в наземные войска. В период подготовки к открытию второго фронта правительство получило проект сухопутных генералов увеличить мизерную английскую армию за счет сокращения непомерно раздувшегося воздушного флота. Однако правительство предпочло другой путь: были призваны дополнительные сто тысяч из промышленности, транспорта и торговли.
Воздушный флот союзников не «выбомбил» Германию из войны: военно-промышленный потенциал гитлеровской третьей империи начал падать с момента крушения союзников Германии — Румынии, Болгарии, Венгрии, падение ускорилось с занятием Советской Армией польских промышленных районов в Верхней Силезии; промышленность Западной Германии осталась почти нетронутой до конца войны. Авиаторы, с благословения Черчилля, лишь затянули войну в Европе по меньшей мере на несколько месяцев. Осенью 1944 года Монтгомери, оправдывая бездействие своих армий, уверял, что союзникам нет необходимости спешить: Гаррис обещал ему разрушать по три немецких города в неделю.
Над этой командной пятеркой поднималась плотная фигура Черчилля, который давил не только на английских помощников Эйзенхауэра, но и на самого главкома. Это давление продолжалось до конца войны, хотя с переездом ШЭЙФа в Париж (Версаль) оно заметно уменьшилось. Только после драки осенью 1944 года между ШЭЙФом и штабом 21-й группы, возглавляемой генералом Монтгомери, который фактически саботировал приказ об очищении подходов с моря к порту Антверпена, английские офицеры перестали хвастать, что Черчилль «формирует войну» в Европе.
Ранней весной 1944 года для всех живших тогда в Англии стало ясно, что наконец-то Верховный штаб союзных сил в Западной Европе взялся всерьез за подготовку открытия второго фронта. Каждый погожий день армады «летающих крепостей», «ланкастеров» и «галюфаксов», сверкая на солнце, как капли ртути, проходили над Лондоном, направляясь на юг. В марте началось движение войск. Подобно приливу, войсковые соединения, накапливавшиеся в течение нескольких месяцев в Шотландии и Северной Англии, медленно покатились с севера на юг. Огромное пространство между Лондоном и Бристолем, Бирмингемом и Портсмутом было превращено в зону концентрации. Здесь собрались армии вторжения.
Соединенные Штаты прислали из-за океана более полутора миллионов человек. Американцы расположились со своими аэродромами и танкодромами, стрельбищами и артиллерийскими полигонами в южной и западной Англии. Несколько тысяч американских самолетов уже бомбили Германию и оккупированные страны: американцы летали днем, англичане — ночью. Вокруг частей, получивших боевое крещение в Африке и Италии, формировались новые американские армии: первая армия генерала Брэдли, третья — генерала Паттона, несколько позже девятая — генерала Симпсона, а еще позднее — пятнадцатая армия. Войска были полностью механизированы: на всем западноевропейском фронте у союзников не было ни одной лошади. Американские и английские войска основательно перевооружились, ибо опыт показал, что их тяжелое вооружение (танки, артиллерия, противотанковые пушки, минометы) хуже немецкого.
Англия сумела дать только одну армию для операций в Западной Европе. Все английские сухопутные силы насчитывали 650 тысяч человек, не считая, конечно, войск британских доминионов и колоний. Ядро новой армии составили части, дравшиеся с немцами в Африке и Италии. Командующим по рекомендации Монтгомери был назначен его бывший начальник штаба генерал Демпси.
Канадские войска, действовавшие до тех пор в составе британских соединений, образовали самостоятельную канадскую армию. Во главе ее стал генерал Крерар.
Отобранные ШЭЙФом штурмовые дивизии (три американские, две английские и одна канадская), избрав для тренировки подходящие участки английского берега, без устали репетировали атаки с моря днем и ночью, на рассвете и в сумерках: искали наиболее благоприятное для вторжения время суток. Они шествовали через волчьи ямы и рвы, пробирались сквозь проволоку, штурмовали доты, карабкались через стены. Они хотели быть готовыми к штурму любой обороны, какая может встретить их на вражеских берегах.
С ироническим сожалением офицеры штурмовых дивизий жаловались на то, что ни высадка в Африке, ни операции в Италии не увеличили их опыта: и в первом и во втором случае союзники просто высадились на материк, а не вторглись на него. Во Франции они не рассчитывали на столь легкий успех, поэтому сами валились с ног от усталости и солдат морили бесконечными упражнениями.
Во время этих тренировочных занятий английским инженерам удалось изобрести чрезвычайно простое, дешевое приспособление, которое сообщало плавучесть обыкновенным сухопутным танкам. Они снабдили танк большим водонепроницаемым брезентовым кузовом с открытым верхом. Кузов образовывал своего рода нос, борта и корму «судна», основанием которого служил сам танк. Стенки «судна» поднимались и опускались подобно кузову фаэтона. (Позже такие «плавучие танки» стали известны под именем «танков Решающего дня» — дня вторжения.)
Одновременно ШЭЙФ усиленно тренировал три парашютные дивизии. Собственно говоря, эти дивизии не были строго парашютными, ибо основная масса их бойцов доставлялась к местам высадки планерами. Планеры были построены весьма оригинально: они распадались на несколько частей при ударе о землю или по желанию пилота. Парашютисты оказывались либо на земле, либо в воздухе и были гарантированы от опасной необходимости рваться к дверям планера в случае пожара или неудачной посадки.
Маневры штурмовых и парашютных дивизий проводились почти открыто. Было физически невозможно скрыть от населения, а следовательно, и от немцев («дипломаты» Франко свободно передвигались по стране, а в соседнем Дублине, в Ирландии находилось германское посольство) концентрацию и подготовку войск. Союзное командование и не пыталось совершать втайне от сторонних наблюдателей свои приготовления. ШЭЙФ хотел скрыть от немцев только одно: «где и когда!»
Это удалось вполне, хотя, как признался однажды генерал Эйзенхауэр, целых двадцать две тысячи человек знали секрет. После разоблачения связей начальника германской военной разведки и контрразведки адмирала Канариса с американцами и уничтожения его группы в штабе германских вооруженных сил, союзники немедленно ликвидировали немецкую разведывательную сеть в Англии. Германское командование оказалось без ушей и глаз как раз в период наиболее активной подготовки к открытию второго фронта. Вместе с тем разрыв всех обычных путей дипломатической связи нейтральных посольств и миссий в Лондоне со своими странами затруднил немцам получение информации из Англии через нейтралов и франкистскую Испанию.
Союзная разведка попыталась обмануть немцев, создав впечатление, что вторжение во Францию будет осуществлено через пролив Па-де-Кале, между Дюнкерком и Дьеппом. Канадские войска, проведшие рейд на Дьепп летом 1942 года и долгое время разведывавшие берег в этом районе, концентрировались в графстве Кент, расположенном вдоль пролива. Канадцы постепенно подвигались ближе к берегу, их перемещение производилось только ночью, но «рассеянные» саперы «забывали» на самых видных местах дорожные знаки канадских дивизий, указывающие на юг. В портах — Дувре, Фолкстоне, Диле и других — секретно и поспешно строились причалы для посадки войск и погрузки тяжелого вооружения. Но постройка причалов маскировалась не настолько тщательно, чтобы противник, засевший в скалах французского
