подействует и он не потеряет сознание? Ведь с Марком сеанс связи будет только через час и опасно оставаться в квартире, Артемий может вычислить меня! Да и как проверить изменения в нём, если он и так не боится солнечного света?'.
Подумав, я решила: 'Если на Артемия не подействует, сразу уезжаю, отменив операцию с Марком. А если всё получится, то с проверкой надо что-то делать. Помимо солнечного света мы от них отличаемся сроком жизни и силой. Срок жизни не проверишь, значит остаётся сила. Надо купить какую-то болванку и вложить в посылку с кровью'.
Весь оставшийся день я не находила себе места, и Элара почувствовав моё настроение тоже весь день ходила хмурой и задумчивой. Она в общих чертах знала, что я задумала, но не знала кто такие Марк и Артемий, потому что я пока решила не рассказывать ей о том, что один из них её биологический отец, а второй — отец по крови, боясь, что она из любопытства может попасть в объектив камеры.
В шесть вечера мы выехали за город. Следя за дорогой, я думала о Марке и звонке ему. 'Я не видела и не слышала его год и пять месяцев, и вот сегодня позвоню. Как он к этому отнесётся?' — было страшновато. Но меня волновала не только его реакция, а и моя. Как не крути, а я по нему скучала, и часто засыпая, думала о нём. Он не пытался подложить меня под другого, и не рассказал лишь часть пророчества, поэтому по сравнению с Артемием его проступок был не таким мерзким. Вполне возможно, что я давно бы уже позвонила ему, но меня останавливало то, что в скрытых от меня строках пророчества и крылась вся суть, и от меня зависело, с кем будет Элара. Он прекрасно понимал, что я должна полюбить его и сделал всё возможное для этого, но любил ли меня сам? Этого я не знала, но вспоминая нашу с ним жизнь, я бы сказала, что он любил меня. Но как только я начинала так думать, тут же возникал вопрос: 'А если любил, то почему не рассказал всё до конца? Ведь когда любишь, доверяешь, но он промолчал, значит, доверия не было?'. Но не только это меня злило, а и то, что он спал со своими донорами, и получалось, что как раз, поэтому он настаивал, чтобы моими донорами стали девушки. Каждый думает в меру своей распущенности, и именно поэтому он тогда выломал дверь в мою комнату, когда мы с ним были в ссоре. 'Если он бы любил меня, то никогда в жизни не стал бы развлекаться с донорами, и соответственно не боялся, что я буду делать то же самое. Получается, доверия точно не было, а значит и любви?' — от всех этих мыслей голова шла кругом.
Отъехав за город километров пятьдесят, я остановилась и, подмигнув Эларе, сказала:
— Десант к высадке!
Она серьезно посмотрела на меня и, взяв за руку сказала:
— Мамочка у тебя всё получится. Ты у меня самая умная и самая хорошая.
— Спасибо, солнышко, — ответила я, пытаясь не расплакаться. — Раз ты так сказала, значит всё так и будет. Хочешь здесь погулять или мне сразу звонить, но учти, потом надо будет отсюда уезжать.
— Давай сразу, — ответила она.
— Хорошо.
Глубоко вздохнув, я вытащила телефон и трясущимися руками набрала номер Марка. Трубку сняли на четвёртом гудке, и когда раздался голос Марка, сердце пропустило удар, а потом учащённо забилось.
— Да? — недовольно спросил он.
— Здравствуй Марк, — стараясь не выказать своего волнения, произнесла я.
В трубке повисла тишина, а потом раздался взволнованный голос:
— Амалия?!
— Да…
— Где ты? Мне нужно многое тебе сказать! С тобой всё хорошо? Ты в безопасности? Как ты себя чувствуешь? — перебив меня, он начал сыпать вопросами.
— У меня сейчас нет времени говорить. Ты можешь к одиннадцати часам вечера приехать в Нижний Новгород?
— Конечно, любовь моя, могу! — радостно сказал он.
— Тогда записывай адрес, — продиктовав его, я добавила. — Ровно в одиннадцать ты должен быть в этой квартире. Ключ будет в почтовом ящике. И Марк, не предпринимай ничего лишнего. Приезжай без своих клевретов и не делай попыток найти меня раньше времени.
— Хорошо, — согласился он.
— Тогда остальное вечером, — произнесла и, отключившись, позволила себе расслабиться.
Сердце выскакивало из груди, а руки тряслись мелкой дрожью, поэтому закрыв глаза, я откинулась на спинку кресла и постаралась успокоиться. Голос Марка и его слова возродили в душе опять надежду на его любовь, и я попыталась отогнать от себя эти мысли. 'Нельзя сейчас расслабляться и тем более верить ему. Ещё чего доброго опять развешу уши и побегу к нему сломя голову!'.
— Мамочка, а кто такой Марк? — тихо спросила Элара.
— Это дядя, который обратил меня в вампира, и заставил меня кое во что поверить, а потом оказалось, что это всё было обманом, — ответила я, и почувствовала, как по щеке покатилась слеза.
— Он плохой?! — с гневом воскликнула Элара и громко засопела.
— Нет, моя хорошая, нет, — смахнув слёзы, я повернулась к ней и улыбнулась. — Он не плохой, а просто знает, чего хочет и идёт к своей цели. Пусть не всегда его методы хороши, но, наверное, у него не было другого выхода. Не злись на Марка в этой ситуации. Я сама в первую очередь виновата, что позволила себя обмануть.
Элара насупилась, но промолчала. Выйдя из машины, я выключила телефон и, забросив его как можно дальше, вернулась в машину.
В семь вечера мы вернулись в город, и ещё час гуляли с Эларой на детской площадке, а в начале девятого выехали домой. Там я загрузила в машину собранные ещё днём сумки, чтобы в случаи бегства не терять времени и, вернувшись в квартиру, посмотрела на часы.
Было половина девятого вечера, и час икс неумолимо приближался. Что я чувствовала — я понять не могла. С одной стороны мне было страшно, а с другой стороны, я испытывала нетерпение, и мне хотелось поскорее узнать, что же произойдёт с Марком и Артемием.
Элара знала, что мне понадобится её кровь, и когда я достала шприцы, чтобы сделать забор крови, спокойно вынесла мои неумелые манипуляции. Набрав в каждый из шприцов по два кубика, я уложила их в маленькие сумочки-термосы, их в свою очередь уложила в коробочки и, приложив туда же записки с инструкциями, заклеила их. В коробочку для Артемия я уложила ещё и стальной болт.
В девять вечера прибыл курьер и я трясущимися руками, отдала ему коробки. С этого момента время потекло медленно и я, взяв Элару на руки, прижала её к себе, боялась хоть на секунду отпустить, и уже проклиная себя, что всё это затеяла.
Когда часы показали десять часов, я поставила её на пол и напомнила:
— Помнишь, что тебе надо молчать и не показываться в объектив камеры?
— Да, мамочка, — серьёзно ответила она. — Я буду сидеть тихо.
— Умница! — поцеловав её в щечку, я подтолкнула её в кресло и проложила палец к губам.
Следующие пять минут я не сводила взгляд с часов. В квартиру, где я назначила встречу Артемию, в пять минут одиннадцатого должны были доставить посылку, и ровно в это время я включила ноутбук. Подождав две минуты, я набрала номер Skype Артемия.
Увидев его изображение на экране, я замерла, рассматривая его, и в голове пронеслись воспоминания о нашей встрече и тех восьми днях, которые мы провели вместе, и благодаря которым у меня теперь была моя девочка.
— Здравствуй, Артём, — тихо сказала я.
— Лия, — выдохнул он, и дотронулся до монитора компьютера. — Значит, ты всё же вампир.
— Да, вампир, — ответила я и судорожно вздохнула. — Монстр, которых вы ненавидите.
— Ты стала ещё красивее, — с грустью произнёс он.
— За что ты так со мной поступил? — я решилась задать самый главный вопрос, который мучил меня всё это время.
— Лия, я знаю, мне нет прощения, — опустив голову, глухо произнёс он. — Так решили старейшины и меня они не слушали. Если бы я не согласился, то меня бы убили, а тебя просто использовали. Я испугался в первую очередь за тебя, ведь если бы тебя изнасиловали, а меня убили, тебе было в сто раз хуже. Я думал, что смогу потом своей любовью залечить твои раны. Там, в санатории, я чуть с ума не сошёл, и
