говорило: если люди не будут осторожны, любовь поглотит их, уничтожит. Так, как она уничтожила Мари.
Образ Мари Сен-Пьер, которая стояла, одинокая и несчастная, в своем углу, преследовал Берил всю дорогу до тайной квартиры. Она думала, как, должно быть, тяжело играть роль жены политика – всегда уравновешенной и милой, воплощенной поддержки и опоры, а совсем не мегеры. И все это время знать, что твой муж любит другую женщину.
– Ей, должно быть, все известно. Уже много лет, – тихо сказала Берил.
Ричард внимательно смотрел на дорогу, пробираясь по улочкам обратно в Пасси.
– О ком ты? – спросил он.
– О Мари Сен-Пьер. Она наверняка знает о своем муже и Нине. Каждый раз, когда она смотрит на Энтони, замечает сходство. И это должно причинять ей боль. И тем не менее на протяжении всех этих лет она мирится с его существованием.
– И с Ниной, – поддакнул Ричард.
Озадаченная, Берил откинулась назад на своем сиденье. «Да, Мари действительно терпит Нину, – размышляла она. – И это то, чего я не понимаю. Как она может так вежливо, с такой добротой относиться к любовнице своего мужа? К его внебрачному сыну?..»
– Ты думаешь, что Филипп – отец Энтони? – нарушил молчание Ричард.
– Конечно, именно это Нина и имела в виду. Вспомни всю эту беседу об обязанностях Филиппа, она явно говорила об Энтони. – Берил снова недолго помолчала, а потом добавила: – Обучение в художественном училище стоит недешево.
– И Филиппу все эти годы пришлось платить кругленькие суммы, поддерживая парня. Не стоит забывать и о Нине с ее экстравагантными, мягко говоря, вкусами.
– Ее пенсия для вдов вряд ли позволяла бы…
– О чем это ты? – поинтересовалась Берил.
– Меня только что осенило, я вспомнил о ее муже, Стивене Сазерленде. Он совершил самоубийство спустя месяц после смерти твоих родителей – спрыгнул с моста.
– Знаю, ты уже говорил об этом.
– Все эти годы я думал, что его смерть была связана с делом Делфи. Я подозревал, что именно он и был «кротом», который свел счеты с жизнью, когда подумал, что вот-вот будет разоблачен. Но что, если причины его самоубийства были глубоко личными?
– Его брак?
– И Энтони. Мальчик, который, как он выяснил, не был его сыном.
– Но если Стивен Сазерленд не был Делфи…
– Тогда мы снова возвращаемся к тому, что это был неизвестный нам человек… или неизвестные люди.
«Неизвестные люди», – эхом повторила про себя Берил. Выходит, этот предатель все еще может быть жив. И он явно боится разоблачения.
Берил инстинктивно оглянулась через плечо, пытаясь убедиться, что за ними нет слежки. К ее облегчению, позади ехал лишь «пежо» с двумя французскими агентами, остальной уличный поток слился в череду мутных огней.
«Ричард прав», – думала Берил. Ей действительно следует безвылазно сидеть на тайной квартире. Прятать лицо, опасаясь быть узнанной. Этим полднем, например, любой мог ее заметить. Невидимый враг мог ехать за ней прямо сейчас, наблюдать за ней в этом ярком море фар… Неожиданно ей захотелось как можно быстрее попасть в квартиру, надежно окруженную четырьмя стенами. Это возвращение в Пасси казалось уже бесконечным, поездка по темноте таила в себе немало опасностей.
Когда они наконец-то остановились перед знакомым домом, Берил уже так нестерпимо хотелось попасть внутрь, в это надежное убежище, что она принялась быстро выбираться из машины. Но Ричард задержал ее.
– Не выходи пока, подожди немного, – сказал он. – Дай этим парням сначала все тут проверить.
– Ты ведь не думаешь, что…
– Это лишь мера предосторожности. Стандартная для охраны процедура.
Берил смотрела, как два французских агента поднялись по лестнице и отперли входную дверь. Один из телохранителей остался стоять на лестнице, другой исчез внутри.
– Но как кто-нибудь мог узнать о квартире? – спросила она.
– Взятки. Утечка информации.
– Не думаешь же ты, что Клод Домье…
– Я не пытаюсь напугать тебя, Берил. Я просто уверен, что всегда нужно соблюдать осторожность.
Она заметила, как в квартире зажегся свет – сначала в гостиной, потом в спальне. Наконец стоявший на ступеньках охранник дал им сигнал отбоя.
– Хорошо, в квартире все чисто, – сказал Ричард, выбираясь из автомобиля. – Пойдем.
Берил ступила на обочину. Повернувшись к дому, она сделала один шаг по тротуару – и с силой отлетела на машину, когда земля под ногами зашаталась от взрыва. Осколки разбитых окон дома осыпали улицу колючим дождем. Секундой спустя небо осветилось адским заревом огня, вылетавшего через оконные проемы. Берил в бессилии опустилась на землю, в ушах все еще гудело от мощного взрыва. Будто оцепенев, она смотрела, как языки пламени прорезали темноту.
Берил не слышала отчаянные крики Ричарда, она вообще не понимала, что он склонился над ней, пока не почувствовала прикосновение его ладоней к своему лицу.
– С тобой все в порядке?! – кричал он. – Берил, посмотри на меня!
Она слабо кивнула. Ее рассеянный взгляд переместился вперед, к дорожке, на которой, всего в нескольких шагах от них, лежало тело французского агента.
– Оставайся на месте! – что было сил закричал Ричард, быстро переместившись в сторону. Он бросился к упавшему охраннику, опустился перед ним на колени, нащупывая пульс, и сразу же вернулся к Берил.
– Садись в машину, – сказал он.
– Но как же охранники?
– Этот мертв. У другого не было шансов выжить.
– Но ты не знаешь этого точно!
– Просто садись в машину, – приказал Ричард. Открыв дверцу, он буквально втолкнул ее внутрь и, обежав машину спереди, сел за руль.
– Мы не можем оставить их там! – вскричала Берил.
– Нам придется сделать это. – Ричард завел машину, и та с пронзительным визгом стала отъ езжать от обочины.
Берил растерянно смотрела, как череда расплывшихся улиц проносилась за окном автомобиля. Ричард несся как безумный, но она была слишком потрясена произошедшим, чтобы чувствовать страх, слишком сбита с толку, чтобы сосредоточиться на чем-то, кроме реки красных задних огней, простиравшейся перед ними.
– Джордан, – прошептала она. – Что же будет с Джорданом?
– В данный момент я должен думать только о тебе.
– Они обнаружили квартиру. Они могут добраться и до него!
– Я позабочусь об этом позже. Сначала доставлю тебя в безопасное место.
– Куда?
Он развернулся вопреки всем правилам дорожного движения и буквально слетел по наклонному съезду автомагистрали.
– Я что-нибудь придумаю. Куда-нибудь.
«Куда-нибудь…» Берил потерянно вглядывалась в ночное сияние Парижа. Безбрежный город, океан света. Здесь миллион различных мест, чтобы спрятаться. Чтобы умереть…
Берил вздрогнула и в страхе вжалась в сиденье.
– А что потом? – прошептала она. – Что будет потом?
