господином Праттом.
Наверняка доктор Берри и есть Потрошитель. А если это не он, боюсь, остается только один подозреваемый. -
Венделл посмотрел на Норриса поверх своего бокала. — Ты.
Смутившись под взглядом Венделла, Норрис отвернулся и стал рассматривать зал. Сколько людей сейчас сплетничает о нем? Доктор Берри пропал, однако сомнения насчет Норриса наверняка остались.
— Ба! Что за лицо! — воскликнул Венделл. — Стараешься выглядеть виновным?
— Любопытствую, многие ли считают меня таковым.
— Если бы Гренвилл сомневался, он не стал бы тебя приглашать. Норрис пожал плечами.
— Приглашение относилось ко всем студентам.
— Но ты ведь понимаешь, почему, верно? Посмотри вокруг.
— И на что смотреть?
— На юных леди, которые ищут себе мужей. Не говоря уж об отчаянных мамашах. Ты сразу поймешь, что студентов-медиков на всех не хватает.
Норрис рассмеялся.
— Видимо, ты попал в рай.
— Если это рай, почему большинство девиц выше меня? — Венделл заметил, что Норрис разглядывает не девушек, а стол. — Полагаю, нынче дамы интересуют тебя не в первую очередь.
— Меня интересует вон тот сочный окорок.
— Тогда, может, стоит с ним познакомиться?
Возле блюд с устрицами они встретили Чарлза и Эдварда.
— Появились новые сведения о докторе Берри, — сообщил Эдвард. — Вчера вечером его видели в Лексингтоне.
Теперь Ночная стража ищет его там.
— Три дня назад он был в Филадельфии, — добавил Чарлз. — Два дня назад — в Портленде.
— А теперь в Лексингтоне? — Венделл фыркнул. — Похоже, у него и вправду есть крылья.
— Некоторые именно так его и описывали, — проговорил Эдвард, глядя на Норриса.
— Я никогда не говорил, что он крылат, — возразил Норрис.
— Но та девица говорила. Та тупая ирландка.
Эдвард отдал служанке свою тарелку, полную устричных ракушек, и принялся размышлять, какое из многочисленных яств ему попробовать. На столе были пудинги, изготовленные в форме веера, и свежая отварная треска, приправленная салатом.
— Попробуй медовые коврижки, которые печет наш повар, — посоветовал Чарлз. — Я всегда очень любил их.
— А ты не будешь есть?
Чарлз достал платок и промокнул лоб. Лицо его было таким розовым, будто бы он долго танцевал, однако музыканты еще не начали играть.
— Боюсь, нынче у меня нет аппетита. Давеча тут было ужасно зябко. Матушка велела развести огонь, и, кажется, они перестарались.
— По мне, здесь вполне уютно. — Эдвард отвернулся, улыбаясь проплывавшей мимо стройной брюнетке в розовом платье. — Прошу прощения, джентльмены. Кажется, у меня появился иной аппетит. Венделл, ты ведь знаешь эту девицу, верно? Представишь меня?
Эдвард и Венделл двинулись вслед за брюнеткой, а Норрис, нахмурившись, взглянул на Чарлза:
— Ты не здоров? Похоже, тебя лихорадит.
— По правде сказать, мне не очень хотелось быть здесь сегодня. Но матушка настояла.
— Твоя матушка произвела на меня сильное впечатление. Чарлз вздохнул:
— Она на всех воздействует подобным образом. Надеюсь, тебе не пришлось вытерпеть ее речь на тему «Женщины должны быть врачами».
— Пришлось отчасти.
— Мы постоянно это слушаем, особенно бедный дядюшка. Он говорит, что если отважится принять в колледж женщину, поднимется восстание.
Музыканты принялись настраивать инструменты, и в зале уже начали формироваться пары, иные же гости принялись подыскивать партнеров для танцев.
— Думаю, мне пора удалиться, — проговорил Чарлз, в очередной раз промокая пот со лба. — Я совсем нехорошо себя чувствую.
— А что случилось с твоей рукой? Чарлз бросил взгляд на повязку:
— А! Это порез от того анатомирования. Он немного припух.
— Дядюшка видел его?
— Я покажу ему, если станет хуже.
Чарлз повернулся, собираясь уйти, но путь ему преградили две улыбающиеся молодые дамы. Высокая темноволосая девица в желтовато-зеленом платье заявила:
— Мы весьма недовольны вами, Чарлз. Когда же вы наконец навестите нас снова? Или вы почему-то пренебрегаете нами?
Чарлз остановился, вытаращив глаза.
— Прошу прощения, я не имею ни малейшего…
— О, я вас умоляю! — воскликнула вторая девица, та, что пониже. — Вы обещали приехать в марте, помните? Мы были так расстроены, когда ваш дядюшка явился в Провиденс без вас.
— Мне нужно было готовиться к экзаменам.
— И все же вы могли приехать. Всего лишь на две недели. Мы затеяли прием в вашу честь, а вы его пропустили.
— Обещаю приехать в следующий раз! — заверил их Чарлз. Ему не терпелось удалиться. — Прошу прощения, дамы, у меня небольшой жар.
— Разве вы не будете танцевать?
— Сегодня я крайне неповоротлив. — В отчаянии он поглядел на Норриса. — Но позвольте мне представить вам моего замечательного коллегу, господина Норриса Маршалла из Белмонта. Это сестры Уэлливер из Провиденса.
Они дочери доктора Шервуда Уэлливера, одного из друзей моего дядюшки.
— Одного из ближайших друзей, — добавила высокая девушка. — Мы приехали в Бостон на месяц. Я Гвендолин. А она — Китти.
— Вы тоже будете доктором? — осведомилась Китти, устремив сияющий взгляд на Норриса. — Кажется, нынче все джентльмены, которых нам представляют, либо врачи, либо будущие врачи.
Музыканты начали играть первый танец. Норрис увидел коротышку Венделла, ведущего в танце блондинку куда выше его ростом.
— Вы танцуете, господин Маршалл?
Юноша перевел взгляд на Гвендолин. И вдруг понял, что Чарлзу удалось ускользнуть, он сбежал, оставив Норриса один на один с сестрами Уэлливер.
— Боюсь, не слишком хорошо, — признался он. Девушки невозмутимо улыбнулись.
— Мы превосходные учительницы, — сообщила Китти.
Сестры Уэлливер и вправду оказались прекрасными наставницами: они терпеливо сносили, когда юноша оступался, делал неверное движение или ошибался во время котильона, тогда как другие пары искусно вращались вокруг него. Двигаясь мимо в танце, Венделл предостерегающе шепнул ему на ухо:
— Осторожнее с сестрами, Норри. Они живьем проглотят любого съедобного холостяка!
Однако Норрис был рад оказаться в их обществе. Нынешним вечером он ощущал себя подающим надежды молодым человеком, который пользуется успехом. Он все время танцевал, пил слишком много шампанского и ел слишком много пирожных. И даже раз в жизни позволил себе помечтать о том, что в будущем его ждет множество таких вечеров.
Надев пальто, он вышел из дома в числе последних гостей. На улице падал снег, роскошные пышные хлопья мягкими лепестками ложились на землю. Норрис остановился на Маячной улице, задрал голову и глубоко вздохнул, радуясь свежему воздуху после утомительных танцев. Сегодня доктор Олдос Гренвилл
