Но этого он не обещал, подумала Роза, глядя на ряд кроватей со страдающими женщинами. Ее взор остановился на притихшей Бернадетте. Роза медленно приблизилась к ее койке, не сводя глаз с молодой женщины, которая всего пять дней назад, смеясь, держала на руках новорожденного сына. Бернадетта перестала дышать.
3
— Сколько же может продолжаться этот проклятый дождь! — проворчал Эдвард Кингстон, увидев, что на улице льет как из ведра.
Венделл Холмс выпустил кольцо сигарного дыма, оно проплыло под крышей больничной террасы, а оказавшись под дождем, разбилось на несколько завитков.
— Бог мой! Какое нетерпение! Можно подумать, ты торопишься на неотложное свидание.
— Тороплюсь. На свидание с бокальчиком отличного красного вина.
— Мы едем в «Ураган»? — спросил Чарлз Лакауэй.
— Если когда-нибудь прибудет мой экипаж. — Эдвард бросил взгляд на дорогу, по которой, разбрасывая в разные стороны комки грязи, проезжали экипажи, и цокали лошадиные копыта.
Норрис Маршалл тоже стоял на больничной террасе, несмотря на то, что пропасть, пролегавшая между ним и его однокашниками, стала бы заметна любому, кто удосужился бы бросить взгляд на четырех юношей. Норрис был новичком в Бостоне, фермерский мальчонка из Белмонта, он самостоятельно, по книгам изучал физику и расплачивался за уроки латыни яйцами и молоком. Он никогда в жизни не был в таверне «Ураган», даже понятия не имел, где она находится. Его коллеги, все выпускники Гарвардского колледжа, судачили о людях, которых
Норрис никогда не знал, и отпускали шутки, которых он не понимал, они никогда не пытались исключить его из своей компании, однако в этом не было никакой необходимости. И так было ясно, что Норрис не входит в круг их общения.
Вздохнув, Эдвард выпустил изо рта облако сигарного дыма.
— Невероятно, что эта девица сказала доктору Краучу! Вот дерзость! Если бы в нашем доме хоть какая-нибудь служанка так заговорила, матушка тут же вышвырнула бы ее на улицу.
— Твоя матушка и в самом деле меня пугает, — с ужасом в голосе проговорил Чарлз.
— Матушка говорит: нужно, чтобы ирландцы знали свое место. Это единственный способ поддерживать порядок, особенно сейчас, когда в город переезжают все эти новые люди и из-за них возникают неприятности. «Новые люди». Норрис относился к их числу.
— Этих служанок хуже нет. Стоит повернуться к ним спиной, и они уже тащат рубашки из твоего гардероба. Ты замечаешь пропажу, а они заявляют: вещь-де потерялась во время стирки или была съедена собакой. — Эдвард фыркнул. — Этой девице надо знать свое место.
— Ее сестра вполне может умереть, — вмешался Норрис.
Все трое обернулись — гарвардские юноши явно удивилась тому, что их немногословный коллега вдруг заговорил.
— Умереть? Это довольно серьезное заявление, — заметил Эдвард.
— Она рожает пять дней и уже напоминает труп. Доктор Крауч может пускать ей кровь сколько угодно, но, похоже, шансов у нее немного. Ее сестра знает это. В ней говорит горе.
— И тем не менее ей стоит помнить, от кого исходит милость.
— И благодарить за каждую кроху?
— Доктор Крауч вовсе не обязан лечить эту женщину. Но сестра ведет себя так, будто это их право. — Эдвард затушил сигару о свежевыкрашенные перила. — Немного благодарности им не повредит.
Норрис почувствовал, как его лицо заливает румянец. Он был близок к тому, чтобы разразиться резкой тирадой в защиту девушки, но Венделл ловко перевел разговор на другую тему.
— Мне кажется, из этого получатся стихи, верно? «Горячая ирландка».
Эдвард вздохнул.
— Пожалуйста, не надо. Неужели снова ваши ужасные вирши!
— А как насчет такого названия, — подхватил Чарлз,
— «Ода преданной сестре»?
— Оно мне нравится! — воскликнул Венделл. — Дай-ка я попробую. — Он немного помолчал. — Иль воин непреклонный перед нами, иль дева — неподкупна и нежна…
— Ее сестра в опасности смертельной, — добавил Чарлз.
— И… и… — задумался над новой строкой Венделл.
— …в бой бесстрашно ринулась она! — закончил Чарлз. Венделл рассмеялся:
— И снова поэзия торжествует!
— Тогда как остальные страдают, — пробормотал Эдвард.
Норрис слушал их разговор, испытывая острое чувство неловкости, чувствуя себя чужаком. Как же запросто его коллеги шутят и смеются друг с другом! Как мало надо — всего лишь несколько строк поэтической импровизации напомнили Норрису о том, что у этих троих есть прошлое, к которому он не имеет никакого отношения.
Внезапно выпрямившись, Венделл всмотрелся в пелену дождя.
— Ведь это твой экипаж, верно, Эдвард?
— Да уж пора бы ему появиться. — Эдвард поднял воротник, дабы защититься от ветра. — Садимся, джентльмены?
Коллеги Норриса двинулись вниз по ступеням террасы.
Прошлепав по лужам, Эдвард и Чарлз забрались в экипаж. Однако Венделл остановился и, бросив поверх плеча взгляд на Норриса, снова поднялся по ступеням.
— А вы разве не едете с нами? — осведомился он. Приглашение настолько поразило Норриса, что он ответил не сразу. Пусть он был на голову выше Венделла Холмса, в этом маленьком человечке чувствовалось нечто, вселявшее благоговейный ужас. Дело было не только в его щеголеватом костюме и невероятно остром языке, а в том, что его окружал ореол абсолютной уверенности в себе. То обстоятельство, что этот человек приглашал
Норриса присоединиться к компании, застало юношу врасплох.
— Венделл! — крикнул Эдвард из экипажа. — Поедем!
— Мы направляемся в «Ураган», — сообщил Холмс.
— Так выходит, что мы оказываемся там каждый вечер. Он помолчал. — Или у вас другие планы?
— Очень любезно с вашей стороны. — Норрис бросил взгляд на двух юношей, сидевших в экипаже. — Но, мне думается, господин Кингстон не ожидает никого четвертого.
— Господину Кингстону, — хмыкнул Венделл, — стоит привыкать к неожиданностям этой жизни. В любом случае, вас приглашает не он. А я. Выпьете с нами по бокальчику ромового флипа?
Норрис взглянул на стену воды, в которую превратился дождь, и ему ужасно захотелось оказаться у теплого очага, почти наверняка горевшего в «Урагане». А еще больше ему хотелось воспользоваться удобным случаем и оказаться среди коллег, войти в их круг, пусть даже всего на вечер Он чувствовал, как Венделл наблюдает за ним.
Взгляд этих глаз, обычно искрившихся смешинками и обещанием остроты, стал тревожно пронзительным.
— Венделл! — На этот раз из экипажа кричал Чарлз, его голос сорвался на раздраженное хныканье: — Мы вот-вот замерзнем!
— Простите, — проговорил Норрис. — Боюсь, нынче вечером у меня другие дела.
— О! — Венделл приподнял и лукаво изогнул бровь. — Полагаю, она прелестная особа.
— Боюсь, речь идет не о даме. Это просто обещание, которое я не могу нарушить.
— Понимаю, — проговорил Венделл, но, видимо, ничего не понял, потому что улыбка его остыла, а сам он собрался уходить.
— Это не потому, что я не хочу…
