— Я просто выполнил свой долг. Когда поступило сообщение…
— Какое сообщение?
— Письмо, извещавшее, что в его комнате Ночная стража может обнаружить кое-какие интересные вещи.
— Кто прислал это письмо?
— Я не вправе говорить об этом. Гренвилл понимающе усмехнулся:
— Аноним!
— Но мы ведь обнаружили улики, верно?
— Вы готовы рисковать человеческой жизнью из-за этой банки? Из-за этой маски?
— А вам, сэр, стоит хорошенько подумать, прежде чем рисковать своей превосходной репутацией из- за убийцы.
Теперь уже совершенно ясно, что вы жестоко ошиблись в этом юноше, как, впрочем, и все остальные. — Он взял в руки коробку для улик и добавил с удовлетворением в голосе: — Все, кроме меня. — Он коротко кивнул. — Доброй ночи, доктор. Не стоит меня провожать.
Они слышали, как Пратт прошел по коридору, затем дверь за ним закрылась. Через некоторое время в гостиную вошла сестра доктора Гренвилла Элиза.
— Этот ужасный человек наконец ушел? — спросила она.
— Боюсь, у Норриса плохи дела. — Вздохнув, Гренвилл опустился в кресло у камина.
— И ты ничем не сможешь ему помочь? — удивилась Элиза.
— Теперь даже моего влияния будет недостаточно.
— Доктор Гренвилл, он рассчитывает на вас! — воекликнула Роза. — Если Норриса станете защищать вы и господин Холмс, им придется прислушаться.
— Венделл будет свидетельствовать в его защиту? — изумилась Элиза.
— Он был в комнате Норриса. Он знает, что этой банки там не было. И маски тоже. — Девушка взглянула на
Гренвилла. — Это я во всем виновата. Это все из-за меня, из-за Мегги. Люди, которые ищут ее, способны на все.
— Даже отправить на виселицу невинного человека? — спросила Элиза.
— Это еще не самое страшное. — В надежде, что он ей поверит, Роза, умоляюще вытянув руки, подошла к
Гренвиллу. — В тот вечер, когда родилась Мегги, в коммате были две сестры и доктор. Теперь все они мертвы, потому что узнали тайну моей сестры. Они знали имя отца Мегги.
— А вы его так и не узнали, — заметил Гренвилл.
— Меня там не было. Малышка плакала, и я вынесла ее из комнаты. Позднее Агнес Пул потребовала, чтобы я отдала ее, но встретила мой отказ. — Сглотнув, Роза тихо добавила: — И с той поры за мной охотятся.
— Так значит, они ищут ребенка? — спросила Элиза. И перевела взгляд на брата: — Ей нужна защита.
Гренвилл кивнул.
— Где она, мисс Коннелли?
— Я ее спрятала, сэр. В безопасном месте.
— Они могут найти ее, — предупредил Гренвилл.
— Только я знаю, где она. — Роза посмотрела доктору в глаза и спокойно добавила: — Никто не заставит меня рассказать об этом.
Он оценивающе взглянул на девушку.
— Я в вас нисколько не сомневаюсь. Все это время вам удавалось защищать ее от беды. Вы лучше, чем кто-либо другой, знаете, что именно нужно ребенку. — Он резко поднялся. — Мне нужно отлучиться.
— Куда ты собрался? — заволновалась Элиза. Я должен кое с кем посоветоваться по этому делу.
— Ты вернешься к ужину?
— Не знаю.
Гренвилл вышел в коридор и надел пальто. Роза последовала за ним.
— Доктор Гренвилл, а что делать мне? Чем я могу помочь?
— Останьтесь здесь. — Он посмотрел на сестру: — Элиза, позаботься об этой девушке. Пока она в нашем доме, с ней ничего не должно случиться.
Он вышел на улицу, а в переднюю, обжигая Розе лицо, ворвался ледяной ветер. Она сморгнула внезапно выступившие слезы.
— Вам ведь некуда пойти, верно?
Роза обернулась к Элизе:
— Да, мэм.
— Госпожа Фербуш может постелить вам на кухне. — Элиза окинула взглядом заштопанное платье Розы. — И, конечно же, она переоденет вас.
— Спасибо. — Роза откашлялась. — Спасибо вам за все.
— Вам нужно благодарить моего брата, — возразила Элиза. — Я лишь надеюсь, что эта история не навредит ему.
Это был самый великолепный дом, в каком Розе доводилось бывать, и уж точно самый знатный из тех, где она когда-либо ночевала. На кухне было тепло: угольки в очаге все еще пылали, испуская жар. Она лежала под тяжелым шерстяным одеялом — его было не сравнить с той ветхой накидкой, в которую она обычно закутывалась холодными ночами, с той жалкой тряпицей, что пахла всеми доходными домами, всеми соломенными подстилками, на каких ей приходилось спать. Госпожа Фербуш, живая и умелая экономка, настояла на том, чтобы накидка, а вместе с ней и другая поношенная одежда Розы были брошены в огонь. Что касалось самой девушки, госпожа Фербуш потребовала мыла и большого количества горячей воды, так как доктор Гренвилл постановил: чистота домочадцев — здоровье в доме.
И вот теперь, после мытья, Роза, одетая в чистое платье, лежала на непривычно удобной койке возле очага. Она знала: нынче вечером Мегги тоже находится в теплом и безопасном месте.
Но что же с Норрисом? Где он переночует сегодня? Замерз ли он? Голоден ли? И почему нет никаких новостей?
Давно наступивший час ужина уже миновал, а доктор Гренвилл так и не вернулся. Весь вечер Роза держала ухо востро, но не услышала ни голоса доктора, ни его шагов.
— Такие уж, девочка, у него занятия, — объяснила госпожа Фербуш. — Доктора никогда не работают в одно и то же время. Пациенты всегда посылают за ним по ночам, порой он и до рассвета не возвращается.
Все остальные домочадцы давным-давно разошлись по своим комнатам, а доктор Гренвилл все не возвращался. Роза лежала без сна. Угольки в очаге перестали пылать и, тускнея, превращались в пепел. Через окно
Розе был виден силуэт дерева, обрисованный лунным светом, она слышала, как его ветви колышутся на ветру.
Вдруг до нее донесся еще один звук: лестница прислуги заскрипела под чьими-то шагами.
Он замерла, прислушиваясь. Скрип становился все отчетливей — шаги приблизились к кухне. Возможно, это одна из служанок — хочет снова растопить печь. Роза едва различала темную фигуру, выступившую в темноте.
Затем услышала стук упавшего стула, и чей-то голос пробормотал:
— Проклятье! «Мужчина», — поняла Роза.
Поднявшись с кровати, она пробралась к очагу и попыталась на ощупь зажечь свечу. Когда пламя, вспыхнув, ожило, девушка наконец увидела незваного гостя — юношу в ночной рубашке со спутанными и всклокоченными со сна волосами. Заметив Розу, молодой человек замер, очевидно, он так же испугался, увидев ее, как и она — его.
Это молодой хозяин, решила она. Племянник доктора Гренвилла, который, как ей сказали,
