Если какие-то из упоминаемых нами фактов вызвали желание узнать больше, то с этим легко помогут поисковые системы. У нас есть четкое видение того, каким может быть будущее новой электронной «облачной демократии», и мы хотим поделиться этим видением в наиболее простой и доходчивой форме. Наша цель – заразить вас нашими идеями, заставить спорить с нами, опровергать нас и думать о том же, о чем думаем мы.
Текст получился провокационным и местами даже скандальным, но мы искренне надеемся, что он вышел нескучным и все-таки интересным.
Часть 1. ДЕМОКРАТИЯ
Глава 1. Демократия и единовластие
Демократия – это роскошь. В качестве способа управления государством она стала доступна для людей только тогда, когда они достигли относительно высокого уровня жизни. Первым обществом, в котором демократия была институционализирована, стали древнегреческие полисы, в которых был достаточно высокий для того времени уровень достатка людей, в экономике формировалась значительная добавленная стоимость, которая позволяла содержать все демократические институты, сложившиеся в этих полисах.
Демократия требует от вовлеченных в нее слоев населения достаточно высокой образованности и широты кругозора. Людям надо все-таки подняться выше уровня своих обыденных интересов и осознать всю меру ответственности, ложащейся на них.
Общеизвестно высказывание: «Демократия – это процедура». Это правда, но не вся правда. Демократия – это еще и очень дорогая и сложная процедура. Мы не можем сегодня представить себе развитую демократию без работающих на постоянной основе органов исполнительной и судебной власти, без в значительной степени профессиональных представительных органов законодательной власти. Все эти люди не сеют хлеб и не тачают сапоги, однако же очень дорого обходятся налогоплательщикам, и без них невозможно отправление всех процедур демократического общества.
Заметим кстати, что особенно затратной становится демократия имитационная – когда расходы по- прежнему приходится нести в полном объеме и даже больше, ибо участники представления требуют все больших материальных компенсаций за свое комедиантство, а выхлоп от работы псевдодемократических институтов равен нулю.
[Анализ работы представительных органов местного самоуправления в России показывает, что они не делают ровным счетом ничего. В каждом муниципалитете – от городов-миллионников до муниципальных районов с населением в несколько тысяч человек – существует городская Дума численностью от 10 до 40 депутатов, которые объединены в те или иные комиссии и формально контролируют те или иные сферы городской жизни. Однако принимаемые депутатами местных Дум решения говорят о том, что более чем в 98% случаев субъектами нормотворческой инициативы выступают местные администрации, а депутаты принимают эти решения, не внося в них никаких изменений. В тех редчайших случаях, когда депутаты сами предлагают рассмотреть и принять те или иные нормативные акты, это, как правило, тоже является имитацией – просто в ряде случаев закон о местном самоуправлении явно требует, чтобы инициатива исходила от депутатов, вот кто-то из них и ставит свою подпись. Таким образом, муниципальная Дума оказывается просто придатком городской администрации, штампующим текущие решения исполнительной власти. При этом затраты на ее содержание в самых крупных и богатых городах-миллионерах составляют от 0.8% до 1.5% собственных доходов городского бюджета, а в муниципалитетах поменьше варьируются в пределах 5-10%, в некоторых случаях достигая и 20% от бюджетных доходов.]
Поэтому совершенно неудивительно, что небогатую и неумную часть человечества до сих пор так легко можно склонить к любым формам единовластия. Заложено ли это в каких-то очень глубоких слоях человеческого мозга, сложившихся еще на заре эволюции, но бежать за самым сильным и не задумываться, почему именно туда и именно за ним, – это самая простая и понятная форма политической активности.
Поэтому монархия (во избежание длительных дискуссий мы используем здесь этот термин в максимально широком значении, имея в виду «верховную власть одного») – это политическая предшественница демократии и ее постоянный оппонент на протяжении многих веков. К сожалению, мы видим и сегодня, что спор этот все еще не окончен.
В условиях монархического устройства государственной власти все просто и понятно. Есть некий человек, монарх, который все себе забирает и затем перераспределяет – и власть, и материальные ценности.
На ранних стадиях все это делает лично монарх, на более развитых вокруг него уже возникает целый аппарат. Но логика все равно остается той же: один человек всех назначает, прямо или косвенно, все сводится к его воле, и он за все отвечает перед людьми и Богом.
В итоге людям приходится содержать и монарха, и всех его родственников, все его окружение, и весь необходимый для отправления властных полномочий аппарат. При всем при этом люди не имеют никакого влияния на формирование органов власти, которым должны подчиняться и которые должны финансировать.
Но, как было отмечено выше, подчинение неизбранной и неконтролируемой власти опирается на какие-то глубинные и иррациональные структуры человеческой психики, потому даже в наше время полным-полно обществ, руководимых самоназначенными диктатурами и диктаторами.
Поразительным образом один и тот же человек способен много и подробно разглагольствовать о дорогостоящих выборах, в результате которых к власти в очередной раз придут заведомые негодяи, и при этом в упор не видеть, что недемократическая власть обходится ему ничуть не дешевле, исправно поставляя на все уровни возмутительное количество все тех же негодяев.
Открытые и гласные демократические процедуры потому и кажутся слишком дорогостоящими, что они публичны. Люди видят выборы, читают финансовые отчеты, приходят в ужас от стоимости всего этого аппарата и по привычке начинают роптать: может, ну их, эти выборы?
Но это ловушка. При любом единовластии только расходы на содержание аппарата, прежде всего репрессивного и контролирующего, способны поразить воображение. Однако все это непублично, и потому создается видимость, что все работает как бы самостоятельно.
Но не будем идеализировать и представительную демократию. Вполне возможно, что на каком-то уровне князь способен создать гораздо более эффективную, дешевую и справедливую власть, чем выборная представительная демократия. Потому что для эффективной работы демократического механизма необходимо слишком много: ответственные избиратели, компетентные избранники, тщательные процедуры. Собственно, зачем люди это делают, зачем нужна такая весьма нетривиальная конструкция?
Есть известное выражение Вольтера: «Монархия была бы наилучшей формой правления, если бы не случайность рождения». Монарх – это человек, который получил власть по наследству и точно знает, что передаст власть своему сыну или дочери. Следовательно, ему не нужно воровать бюджетные средства – у кого воровать? У себя самого? И для чего? У него уже есть дворец, построенный еще прадедушкой. То есть ему надо власть воспринять, сохранить и передать наследнику – в соответствии с существующими законами и традициями.
Заметим кстати, что именно в законности власти главное различие между монархией и диктатурой (или, как говорили раньше, тиранией). Диктатор или автократ может опираться только на себя, свое окружение или какую-то группировку в обществе, но он прекрасно понимает, что в любое время на его месте может оказаться любой человек. В этом была трагедия Римской Империи: император был всемогущим, но никакого общепринятого порядка передачи власти не было, и в итоге она все равно доставалась сильнейшему. Потому что любой, кто становился императором, автоматически делался выше
