селектор внутренней связи у нее не отключен. Но он и не собирался говорить ничего такого, что девушке нельзя было бы слышать.
— Ну? — почти пролаял Мензис.
— Бывали ли у Дэвидсона какие-то неприятности, сэр?
— Только из-за девок, — ответил Мензис.
— Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее.
— Он вообразил себя великим сердцеедом, ни одной симпатичной девчонки не пропускал. Хороший работник, однако, дело свое знал, — Мензис рассмеялся густым смехом.
— Были мужчины, которые к нему ревновали, не знаете?
— Представления не имею.
— Известны ли вам какие-то его враги?
— Да нет, никого особенно и не было. Так, хотели ему морду набить несколько сердитых отцов да пара разгневанных мужей, но он всегда умел отговориться. Вот такой парень, наш Клайв, — произнес Мензис, будто завидуя.
— Да, похоже. У вас есть его фотография?
— О, конечно, в личном деле. Мы всегда просим фотографию вместе с заявлением на работу. Дать?
— Да, пожалуйста. А какой у него последний адрес?
— Моя секретарша узнает, он вечно переезжал, хотел быть уверен, что его не найдут.
— Вы весьма скверно охарактеризовали его, сэр.
— Просто говорю вам правду, вот и все, — отрезал Мензис. — Вы бы сами нашли это рано или поздно.
— А эти отцы и мужья, о которых вы упоминали, бывали когда-нибудь здесь?
— О, да, некоторые здесь были, — подтвердил Мензис. — Когда это случилось в последний раз, я ему объявил, что, если еще такое повторится, может искать другую работу. Я вполне способен закрыть глаза на мужские грешки, если они не мешают делу, но он часто не высыпался ночами и вынужден был на следующее утро брать отгул. Или отпрашивался на несколько часов, если ждал, что его придут искать.
— А когда вы объявили ему свой ультиматум? — поинтересовался Роджер.
— Три дня назад, — не задумываясь, ответил Мензис. — Когда на следующий день он не появился, я решил, что он обиделся.
— А вам лично приходилось видеть людей, которые сюда к нему приходили, сэр?
— Некоторых да. Моя секретарша всех их видела. А что?
— Может быть, она сумеет опознать людей, которых мы ищем, мистер Мензис. — Роджер открыл портфель и вспомнил, что это Мориарти положил в него пачку фотографий. — Не могли бы вы пригласить ее на минутку?
— Отчего же нет? — Мензис повысил голос. — Пэтси, зайди сюда, любовь моя!
Девушка вошла, когда Роджер раскладывал на темной поверхности стола фотографии. В ее движениях была своеобразная волнующая грация. Она остановилась довольно близко от него, и Роджер уловил слабый запах ее духов, увидел перед собой ее длинные, гладкие, обнаженные руки и тотчас понял, что она на это и рассчитывала.
Ее темные глаза расширились и стали почти черными.
— Он приходил одним из первых, — проговорила она и показала на фотографию Элберта Янга, отца Хелины Янг, который выгнал дочь из дома, а жену довел до самоубийства.
Секретарша смущенно глядела на Роджера. Тот выдержал паузу и сказал:
— Вы абсолютно уверены в этом?
— Абсолютно! — она пришла в возбуждение, чувствуя себя в центре грандиозной драмы.
— Если потребуется, присягнете ли вы об этом на суде?
— Конечно.
— Большое вам спасибо, — поблагодарил Роджер. — И пожалуйста, пока никому ничего не рассказывайте.
— О, если вы просите, я не вымолвлю ни слова, — полусерьезно-полуигриво пообещала она.
Несколько вихляясь на очень высоких каблуках, она прошла к двери, совершенно довольная собой. Мензис, молчавший гораздо дольше, чем Роджер мог ожидать, пожирал ее глазами, пока она не вышла из комнаты, затем проговорил, намеренно повысив голос:
— Эта девчонка ничего не пропустит. Да, верно, этот Янг был здесь. Сам я его не видел, но на ее слова можете положиться. Что еще?
— Кто использует вашу концентрированную кислоту?
— Вы хотите знать, у кого хранятся некоторые ее запасы? У нас сотни две постоянных покупателей — обычные базы, заводы, которые берут ее для травления — очистки, по-вашему. — Мензис засмеялся. — Мелкие красильни тоже берут. Наши крупнейшие покупатели — это производители минеральных удобрений.
Роджер кивнул, что он понял и запомнил, потом спросил:
— Можно посетить вашу лабораторию?
— А что, неплохо бы их тряхнуть. Пошли.
Лаборатория была оснащена хорошим, современным оборудованием, которое странно контрастировало с закопченным кирпичом стен и большими стальными балками, подпирающими крышу. Здесь трудилось с полдесятка человек, в основном молодых, включая юношу, который подходил к ним раньше. Один, однако, был постарше, в очках с толстыми стеклами. Перед ним стояли ряды стеклянных трубок, предметных стекол, колб, мензурок — обычное снаряжение химической лаборатории.
— Не может быть никаких сомнений, — сообщил он. — Здесь человеческие останки, — он коснулся желтого предмета, заканчивающегося стеклянным стержнем. — Это вот — золотая зубная пломба. Нет никаких сомнений.
Мориарти не мог уехать с Роджером, у него было еще очень много дел на заводе. Из машины Роджер позвонил в полицейское отделение Патни, велел установить строгое наблюдение за Элбертом Янгом, потом позвонил в Ярд, чтоб они собрали сведения о прошлом Янга и о сердечных делах его дочери. Оставив Мориарти во главе прибывшей команды экспертов, Роджер, удовлетворенный ходом дела, направился в Скотленд-Ярд. Не следовало проявлять нетерпения и превращаться в Мориарти, но ему хотелось получить какие-то результаты прямо сейчас, и было ощущение, что они вот-вот будут в его руках.
Лаборатория Ярда подтвердила, что осадок цистерны содержит останки человека, и если пресса прознает об этом, грандиозная сенсация об убийстве в цистерне с кислотой превзойдет все остальные.
— Слишком поздно для «Ивнинг Глоб», — сказал Роджер Коппеллу.
— Делайте, что считаете нужным, — нетерпеливо ответил тот. — Я в это не вмешиваюсь.
И Роджер позвонил Пенгелли.
— У меня большие новости, которые не могут ждать, — сообщил он. — Многие люди уже знают об этом, и кто-нибудь обязательно проговорится.
— Намекни, и все, что нужно, я выжму, — заверил его Пенгелли. Выслушав Роджера, он присвистнул. — Это действительно кое-что, Красавчик! Вы ведь подождете до утра с официальным сообщением, а?
— Да, если только меня не вынудят, — сказал Роджер. — Сделаешь для меня еще кое-что, ладно?
— Что?
— Разузнай поподробнее о любовных делах Клайва Дэвидсона, — попросил Роджер, — а также Хелины Янг.
— Этой малышки? — не дождавшись ответа Роджера, Пенгелли произнес: — Что ж, кивнуть — то же самое, что подмигнуть. Ладно, Красавчик!
Повесив трубку, Роджер увидел на столе записку, написанную карандашом:
Она сразу же ответила.
