что убийца будет действовать по привычной схеме. А он воспользовался этой схемой, чтобы подразнить ее. Устроить ей фиаско.
Полицейские, стоявшие в оцеплении, повернули головы и посмотрели в ее сторону — сигнал к тому, что, несмотря на усталость, ей все-таки придется выбираться из автомобиля. Она вспомнила про термос Корсака; каким бы отвратительным ни был его кофе, все-таки немного взбодриться не мешало. Она повернулась, чтобы пошарить на заднем сиденье, и ее будто током ударило.
Взгляд ее скользнул по полицейским, стоявшим среди патрульных машин. Она видела Габриэля Дина, который, словно тощий черный кот, бродил по периметру оцепления. Видела своих коллег, которые с фонариками в руках обшаривали каждый клочок земли. Но Корсака нигде не было.
Риццоли вышла из машины и подошла к офицеру Доуду, который тоже был придан команде наблюдения.
— Вы не видели детектива Корсака? — спросила она.
— Нет, мэм.
— Его здесь не было, когда вы приехали? Он разве не ждал вас возле трупа?
— Я вообще его здесь не видел.
Она уставилась на рощицу, в которой встретила Габриэля Дина.
Риццоли пошла к деревьям, стараясь воспроизвести прежний маршрут. Во время того спринта она была настолько поглощена преследованием, что совсем забыла про Корсака, который бежал сзади. Она помнила свой страх, бешеное сердцебиение, свист ночного ветра, бьющего в лицо. И еще помнила тяжелое дыхание Корсака, отчаянно пытавшегося не отстать. А потом она все-таки оторвалась от него.
Она ускорила шаг, направляя фонарь то влево, то вправо. Тем ли маршрутом она шла? Нет-нет, это совсем другие надгробия. А вот слева мелькнул знакомый обелиск.
Скорректировав курс, она направилась к обелиску и едва не упала, споткнувшись о ноги Корсака.
Он лежал, скрючившись, возле могильного камня, и его грузное туловище почти сливалось с гранитом. В тот же миг она рухнула на колени и с криками о помощи перевернула его на спину. Одного взгляда на его опухшее серое лицо было достаточно, чтобы определить остановку сердца.
Риццоли прижала руку к его шее, пытаясь нащупать сонную артерию, от волнения ошибочно принимая пульсацию собственных пальцев за биение его пульса. Пульса, которого не было.
Она ударила кулаком по его грудине. Но даже зверский толчок не заставил его сердце проснуться.
Тогда она запрокинула ему голову и, схватив безвольную челюсть, попыталась открыть ему рот. Как много в Корсаке ее когда-то раздражало. Запах пота и сигарет, сиплое дыхание, вялое пожатие пухлой руки. Но сейчас, когда она впилась губами в его полуоткрытый рот, пытаясь вдохнуть воздух в его легкие, все это даже не вспомнилось. Она чувствовала, как расширяется его грудная клетка, как с шипением вырывается назад из легких с трудом закачанный воздух. Положив руки ему на грудь, она начала реанимацию, выполняя ту работу, которую отказывалось делать его сердце. Она продолжала трудиться, пока не подоспели коллеги, только тогда она почувствовала, как у нее дрожат руки, как промокла рубашка. Все это время она мысленно корила себя. Как она могла проглядеть его, лежащего здесь? Почему сразу не заметила его отсутствия? Мышцы ее горели, колени ныли, но она не останавливалась. Она была в долгу перед ним и не собиралась вновь бросать его на произвол судьбы.
Сирена скорой помощи была слышна уже совсем близко.
Она все делала массаж, когда прибыли реаниматологи. Только когда чья-то сильная рука подняла ее и отстранила от тела, она сдала вахту. Дрожа от изнеможения, она наблюдала за тем, как работают врачи, как ставят капельницу, подвешивают мешочек с физраствором. Они запрокинули Корсаку голову и пытались просунуть ему в горло клинок ларингоскопа.
— Не вижу голосовых связок!
— Господи, ну и шея у него.
— Помоги мне его передвинуть.
— Хорошо. Давай еще раз попробуем.
Реаниматологи вновь впихнули в горло клинок ларингоскопа, пытаясь удержать тяжелую челюсть Корсака. Со своей массивной шеей и распухшим языком Корсак был похож на свежезабитого быка.
— Клинок на месте!
Они сорвали с Корсака остатки рубахи, обнажив спутанные волосы на груди, и установили кардиодефибриллятор. На мониторе электрокардиографа появилась изломанная линия.
— У него V-тахикардия!
Последовал разряд электрического тока, который сотряс грудь Корсака. Его тело оторвалось от земли и тут же рухнуло обратно бесформенной массой. Фонарики в руках полицейских освещали жестокую сцену в подробностях, не скрывая анатомических особенностей вроде бледного пивного живота и почти женских грудей, которых так стесняются многие мужчины с избыточным весом.
— Отлично! Есть ритм. Синусовая тахикардия.
— Давление?
Датчики опоясали мясистые руки.
— Сердечное девяносто. Давай носилки!
Корсака давно перенесли в карету скорой помощи, и ее огни уже скрылись в ночи, но Риццоли по- прежнему не двигалась с места. Безучастная к происходящему, она все смотрела вслед машине и думала лишь о том, что будет с ним дальше. Резкий свет реанимационной палаты. Новые иглы, новые трубки. Она вдруг поймала себя на мысли о том, что следовало бы позвонить его жене, но она даже не знала ее имени. По правде говоря, она практически ничего не знала о его личной жизни, и ей стало невыносимо грустно оттого, что о мертвых Йигерах ей известно гораздо больше, чем о живом, дышащем человеке, который работал бок о бок с ней. О партнере, которого она предала.
Риццоли устремила взгляд на траву, где он только что лежал. Земля до сих пор хранила отпечаток его тела. Она опять представила себе, как он бежал за ней, задыхаясь. Мужская гордость не позволила ему остаться на месте. Схватился ли он за грудь, прежде чем упасть? Позвал ли на помощь?
Да я бы все равно не услышала. Я была слишком занята погоней за тенью. Пыталась спасти свою честь.
— Детектив Риццоли! — прозвучал рядом голос офицера Доуда. Он подошел так тихо, что она даже не услышала.
— Да!
— Боюсь, мы нашли еще…
— Что?!
— Еще один труп.
Ошеломленная известием, она молча двинулась за Доудом, который своим фонариком уверенно резал темноту. Появившиеся впереди огоньки обозначили пункт назначения. К тому времени, как она уловила первые нотки трупного запаха, они уже были на приличном расстоянии от места гибели охранника.
— Кто обнаружил? — спросила она.
— Агент Дин.
— Что он здесь все время выискивает?
— Думаю, проводит генеральную уборку.
Дин вышел ей навстречу.
— Похоже, мы нашли Каренну Гент, — сказал он.
Женщина лежала на могильном холме, укутанная своими черными волосами, в которых, словно нелепая декорация, застряли жухлые листья. Судя по вздутому животу и струящейся из ноздрей жидкости, она была мертва уже давно. Но все эти подробности меркли на фоне того, во что превратилась нижняя часть ее живота. Риццоли с ужасом уставилась на зияющую рану. Одиночный поперечный разрез.
Земля как будто покачнулась под ней, и она слегка попятилась назад, инстинктивно хватаясь руками за воздух.
Дин подхватил ее и крепко удержал за локоть.
