Наручники сомкнулись вокруг запястий Лили.
Девушка сидела в припаркованной возле входа в метро машине Джейн Риццоли; у нее больше не было сил планировать побег. Мокрый носок затвердел так, что сжимал ей ногу ледяными тисками; она никак не могла отогреться и дрожала всем телом, хотя в салоне работал обогреватель.
— Ну ладно, Лили, — заговорила Джейн. — Теперь ты расскажешь мне всю правду.
— Да вы же мне не поверите.
— А ты попробуй.
Лили сидела, не шелохнувшись, ее растрепанные волосы разметались по лицу. Теперь уже все равно. Она устала бегать. «Сдаюсь».
— Где Доминик? — спросила Джейн.
— Умер, — ответила Лили.
Секунду-другую Джейн обдумывала услышанное и делала выводы. За закрытым окном провыла сирена проезжавшей мимо пожарной машины — в салоне же, где сидели женщины, слышалось только шипение обогревателя.
— Это ты убила его? — продолжала задавать вопросы Джейн.
Лили сглотнула.
— Да.
— Значит, его мать не приезжала за ним, так? И не увозила ни в какую заграницу. Поэтому ты и написала в школу то письмо.
Лили опустила голову еще ниже. Какой смысл отрицать что-либо! Эта женщина уже все сложила воедино.
— Из школы звонили. Они звонили каждый божий день — все спрашивали, когда он вернется. Вот и пришлось им отписать, чтобы они отвязались и не допытывались, где он да что с ним.
— Как же ты его убила?
Лили вздохнула и содрогнулась.
— Это случилось через неделю после папиных похорон. Доминик был в нашем гараже. Разглядывал мамину машину. Он сказал, что ей она-де больше не нужна и ему хотелось бы взять ее себе. — Тут голос у Лили сорвался на шепот. — Тогда я ему и сказала, что все знаю. Что это он их убил.
— Как ты узнала?
— Из его блокнота. Он прятал его у себя под матрасом.
— И что было в блокноте?
— Все про нас. Целые страницы о нудном семействе Соул. Что мы делали изо дня в день, о чем разговаривали между собой. Были там и записи о том, по какой тропинке Тедди ходил на озеро. Какие лекарства мы держали в аптечке, в ванной. Что ели на завтрак, как желали друг другу спокойной ночи. — Лили замолчала. Сглотнула подступивший к горлу комок. — А еще он знал, где папа хранил ключ от ящика с пистолетом. — Она посмотрела на Джейн. — Он изучал нас вроде как ученый. А мы были для него вроде как подопытные крысы.
— Он так и написал в своем блокноте, что убил твоих родных?
Лили заколебалась.
— Нет. Последняя его запись была помечена восьмым августа — как раз в тот день Тедди… — Она запнулась. — Он же прекрасно понимал: о таком лучше не писать.
— А где сейчас тот блокнот? У тебя?
— Я сожгла его. Вместе со всеми остальными его книжками. Мне было противно на них смотреть.
Лили поняла по глазам Джейн: «Ты уничтожила улики. Как же я могу тебе верить?»
— Ладно, — вздохнула Риццоли. — Ты сказала, что застала Доминика в гараже. И предъявила ему обвинения.
— Я была вне себя и даже не представляла, что может случиться.
— И что же случилось?
— Когда я ему сказала, что все знаю, он уставился на меня как ни в чем не бывало. Ни страха в глазах, ни раскаяния. «Ты не сможешь ничего доказать», — только и ответил он. — Лили вдохнула и медленно выдохнула. — Даже если б я и сумела что-то доказать, ему тогда было только пятнадцать. И в тюрьму бы его не посадили. Через несколько лет он снова был бы свободе! А моих родных было уже не воскресить.
— Так что же тогда случилось?
— Я спросила его — почему. Почему он поступил так жестоко. И знаете, что он ответил?
— Что же?
— «Тебе надо было быть со мной поласковей». Вот что он сказал. И только. Потом осклабился и направился к выходу, как будто ему было наплевать на все на свете. — Она помолчала. — Тогда я и сделала это.
— Как?
— Я схватила лопату. Она стояла у стенки. Даже не помню, как она оказалась у меня в руках. Я и тяжести-то ее не почувствовала. Руки у меня были как будто… как будто чужие. Он упал, но был все еще в сознании и начал от меня отползать. — Лили глубоко вздохнула. И чуть слышно прибавила: — Тогда я снова ударила его.
На улице стало тихо. Пронизывающий холод прогнал с улиц последних прохожих, и только редкие машины проезжали мимо.
— А потом?
— Единственное, о чем я тогда думала, — как избавиться от тела. Я запихнула его в мамину машину. Подумала, может, сойдет за несчастный случай. Стояла ночь, поэтому никто ничего не видел. Села в машину и поехала к карьеру, что в нескольких километрах от города. Подъехала к самому краю и столкнула машину в воду. Надеялась, рано или поздно ее заметят. И сообщат куда следует. — Лили горько усмехнулась. — Но никто ничего не нашел и никуда не сообщил. Можете себе такое представить? — Она посмотрела на Джейн. — Машину так и не нашли.
— И ты продолжала жить дальше.
— Я закончила школу. И уехала из города, навсегда. Не хотела оказаться там в тот момент, когда обнаружат его труп.
Некоторое время женщины молча смотрели друг на друга. Потом Джейн сказала:
— Думаю, ты понимаешь: сейчас ты сама призналась в убийстве Доминика Соула. И я вынуждена тебя арестовать.
Лили и бровью не повела.
— Я сделала бы это снова. Он заслужил.
— Кто знал об этом? Кому еще было известно, что ты его убила?
Лили помолчала. Мимо них прошли двое, пряча головы от ветра, кутаясь в воротники пальто.
— Сара и Лори-Энн знали?
— Они были моими лучшими подругами. Пришлось им рассказать. Они поняли, почему я это сделала. И поклялись хранить тайну.
— И теперь твои подруги мертвы.
— Да. — Лили вздрогнула и обхватила себя руками. — Это я виновата.
— А еще кто-нибудь об этом знал?
— Я больше никому не рассказывала. Думала, все кончено. — Она вздохнула. — Ну а потом Сара получила ту открытку.
— С отсылкой к Откровению?
— Да.
— Значит, о том, что ты сделала, знал еще кто-то. Тот, кто видел тебя той ночью или где-то услышал об этом. И теперь забавляется, издеваясь над тобой.
Лили покачала головой.
— Ту открытку мог послать только Доминик.
— Но ведь он умер. Как же он мог?
