– Смотри. Оля твоя не узнает.
– Узнает. Она – узнает. Ты готова?
– Да, вот твоя обвязка, – Нина кинула ему брезентовую ленту.
– Я пойду первым. Жди, пока не подам сигнал. Подходя, собирай веревку.
– Я знаю, – сказала Нина.
– Ну и прекрасно. Пошли.
– Погоди.
– Что такое?
– Послушай.
Юс прислушался. Снизу, с востока, ветер принес едва различимую сухую россыпь: тат-тат-тат. И чуть громче: па-па. И снова: тат-тат.
– До свидания, Семен, – сказал Юс. – До свидания.
На западной стороне было много снега, и до края ледника они добрались почти без помех. Только однажды, на повороте ущелья, пришлось перебираться через большую трещину. Ледник загибался влево, вздыбливался сераками. Трещина прорезала его целиком, от края до края. Снежный мост просел, местами провалился, и сквозь дыры виднелись зеленовато-серые стены, уходящие далеко вглубь. Юс провалился по пояс, дернул за веревку судорожно: страхуй! Но под ногами не чувствовалось пустоты. Пошевелился немного, – да, лед. Перемычка. Загребая ладонями снег, пополз. Выбрался наверх, на другую сторону. Перекатился на бок.
– Я не пройду здесь, – крикнула Нина. – За тобой все обвалилось.
– Тогда прыгай! Прыгай! Я держу. Я ледобур завинчу! Привяжи рюкзак к репу и кидай сюда.
– Ты что, с ума сошел?
– Да тут снег!
– Иди ты к черту! … Ты завинтил?
– Да, готово! Я веревку протравил. Пошла! Нина разбежалась. Оттолкнулась ногой от края трещины. Крикнула. Повисший над трещиной пласт рухнул вниз, будто стог сена. Зашуршал снежной крошкой по стенам.
– Я держу, держу!! – кричал Юс. – Где ты, где? ?
– Спокойно, я на полке! Не тяни, я стою, я зацепилась уже. Не тяни!
– Хорошо, хорошо! – кричал Юс. – Ты где, где?
– Здесь я, здесь! Лезу. Черт, без кошек дерьмово. Хорошо, хоть один зажим додумалась взять.
Нинина голова показалась над краем трещины.
– Вот я. Вот. Только не сдерни.
– Не сдерну.
Он подполз к ней, подхватил за подмышки. Выдернул, будто пробку из бутыли, повалился вместе с ней в снег. Она засмеялась, поцеловала его в губы. И еще раз. И еще.
– Все, все. Пролезли. Пролезли. С бомбой на спине. Пролезли.
– Ну, ну, – защищался Юс, – ну, у меня губы полопались. Ну.
– Я тебе их откушу сейчас. Откушу.
– Ну, ну, – передразнила она, смеясь, – увалень ты мой. Студентишка. А ведь хорошо жить, Юська, а? Хорошо ведь! А я ведь спиной ударилась. Рюкзаком. Зацепилась, когда прыгала, повернулась. Там аж хрустнуло.
– Наверное, так просто их не взорвать. А если б и взорвала, – мы б даже и не заметили. Испарились бы вместе.
– Вместе с тобой поднялись бы к небу, – она целовала его в нос, в глаза, в губы. – Юська, Юська. Нет, мы жить будем, жить!
– Будем, будем, – соглашался Юс. – Пошли вниз, а то так и застанут нас, посреди ледника.
– Застанут, да? А кому какое дело? Думаешь, там Оля твоя будет? Да?
– Не нужно. Пожалуйста, Нина, не нужно. Нельзя, чтобы нас на открытом застали.
– Хорошо, – Нина встала, взвалила рюкзак на плечи. – Пошли тогда на закрытое.
– Нина?
– Что, Юзеф Казимирович?
– Ты ведь отвезешь ее домой? Пожалуйста?
– Отвезу. Куда я денусь.
– Спасибо.
– Не за что пока.
Вертолет они заметили издали. Темно-зеленое дрожащее пятнышко, выползшее из-за отрога. И
