время еще не входила в состав СССР. Здесь В. В. Ревердатто привлекла растительность альпийского пояса, особенно так называемая «пятнистая» тундра. Это непростое путешествие 17?летняя девушка выдержала, поражая всех упорством и бесстрашием. После этой экспедиции много лет Виктор Владимирович называл девушку не иначе как «неутомимая Александра».
В то время Александра мечтала стать географом, но специальности «география» не было в Томском университете, и она подала документы на кафедру геоботаники. Уже на следующий год все будущие геоботаники были направлены на юг Красноярского края проводить обследование кормовых угодий. А через год, в 1931 году, второкурсница Александра Куминова была назначена начальником геоботанического отряда, работающего в Быркинском и Борзинском районах Забайкалья и изучавшего растительность кормовых угодий в Быркинском совхозе и на нескольких переселенческих участках. Работали самостоятельно, делая бесконечные укосы, составляя описания, картируя растительность. Кроме того, необходимо было собрать всю земельную документацию, хранящуюся в земельных комитетах, сельсоветах, райисполкомах. Но эту работу выполняли во время затяжных дождей, когда все основные полевые работы были выполнены.
В хорошую погоду рабочий день молодых геоботаников продолжался с восхода солнца и заканчивался далеко за полночь. Именно в это время у Александры Владимировны закладывался характер полевика, ученого и отважного путешественника.
Работа геоботаника не предполагает никакой романтики, в основе ее тяжелый и изнурительный труд. В то время сведений о растительности практически не было, за исключением материалов Переселенческого управления. Карты были старые, дореволюционные. По ходу маршрута необходимо вести записи в дневнике, если контур растительности большой, то работа эта велась прямо в седле. На контуре растительности выбиралось по три типичных участка. Каждое сообщество тщательно записывалось, заполнялись специальные бланки: в них отмечался порядковый номер сообщества, он отмечался точкой на карте. Далее заполнялись необходимые графы: название растительной ассоциации, местонахождение, положение в ландшафте, рельеф, почва, водный режим. При описании структуры травостоя указывается общее проективное покрытие в процентах, ярусность, высота каждого яруса и перечень основных растений — эдификаторов. Затем следует полный список растений сообщества с указанием для каждого яруса обилия, удельного покрытия, характера размещения, дополнительно отмечалась фенофаза растений и оценивалось жизненное состояние. А в конце бланка давалась хозяйственная оценка сообщества — пастбище, сенокос, пахотнопригодный участок, неудобь. Пока Александра Владимировна делала необходимые описания, помощник делал укосы: с помощью железных колышков он отмечал один квадратный метр и на нем скашивал травостой на высоте 5 см. Траву разбирали по ботаническим группам (злаки, бобовые, разнотравье), заворачивали в бумагу для последующего высушивания и взвешивания. И так повторяется три — пять раз. Первичный материал по урожайности травостоя в дальнейшем, в зимнее время, служил основой для вычисления запасов кормов на обследованной территории. Для этого в поле геоботаник ведет поконтурную ведомость, в которой отмечает номер выдела и его площадь. От точности проведенных работ зависела объективная характеристика участка. Успешность работы геоботаников определялась усердием, педантичностью, кропотливостью и тщательностью записей в полевых дневниках во время экспедиции.
И такой нелегкий труд продолжается с утра до позднего вечера. Особенно трудно работать первое время — растительность незнакомая, виды — тоже. Приходится много растений закладывать в гербарий и делать множество учетных площадок. После такой работы молодые девушки буквально валились с лошадей. Со временем, привыкнув к новой территории, работали энергичней.
Весь период учебы в университете студенты-геоботаники не имели ни отпусков, ни каникул, ни стипендии, а получали зарплату в соответствии с занимаемыми в экспедиции должностями, которые были несколько выше, чем стипендия.
В зимнее время Александра с удовольствием работала, определяя собранный гербарий, не уступая в усердии флористам. Предварительный осмотр привозимых материалов обычно проводил сам П. Н. Крылов.
Вот как она вспоминала об этом: «Первым шел разбор по местообитаниям, а потом по семействам. Порфирий Никитич, сидя около середины длинного стола, называл семейство, а я бегала из конца в конец с каждым листом, чтобы определить его в соответствующую кучку».
В 1933 году она уже самостоятельно работала старшим типологом и параллельно проводила занятия со студентами, вела у них спецкурс по методике геоботанических исследований.
Во время обучения в университете А. В. Куминова участвовала в экспедициях на остров Ольхон, в Алданский район Якутии, Читинскую область. Нужно ли говорить, что к окончанию университета она стала первоклассным геоботаником, опытным путешественником и прекрасно разбиралась в вопросах ботаники.
Дипломная работа А. В. Куминовой называлась «Степи Забайкалья и их место в ботанико- географическом районировании Даурии» и значительно превосходила уровень дипломных работ. После окончания университета В. В. Ревердатто предложил продолжить учебу в аспирантуре. Для кандидатской работы он предложил тему «Флора гор юга Сибири». Тема была явно не для одного человека. Вот как Александра Владимировна потом вспоминала сама: «Я добросовестно работала по сбору всего опубликованного и фондового материала, все годы проводила полевые исследования, кроме Восточной Сибири была в горных районах Восточного и Центрального Саяна, но собранного материала не хватало для раскрытия темы. По-видимому она была не по силам одному исследователю». В этом Александра Владимировна была абсолютно права. Только через тридцать — сорок — шестьдесят лет, по мере накопления гербарного материала, стали защищаться не кандидатские, а докторские работы, посвященные отдельным горным областям Сибири. Достаточно вспомнить блистательную работу Л. И. Малышева «Флора высокогорий Западного Саяна», А. С. Р евушкина «Высокогорная флора Алтая», И. М. Красноборова «Высокогорная флора Западного Саяна», В. П. Седельникова «Высокогорная растительность Алтае- Саянской горной области», Н. В. Ревякиной «Современная приледниковая флора Алтае-Саянской горной области», и этот список можно продолжить.
Тем временем в стране наступали суровые времена. Ездила по Томску закрытая машина «черный ворон», и после его визита томские университеты недосчитывались своих профессоров.
Второго июля 1937 года Сталин продиктовал «директиву об антисоветских элементах» за номером 863 / ш. В ней предлагалось всем секретарям областных и краевых партийных организаций и НКВД взять на учет всех «бывших», а наиболее враждебных к советской власти — расстрелять. Согласно современным экспертным оценкам, с октября 1936 по ноябрь 1938 года были арестованы и осуждены 1,5 млн человек, из которых расстреляны 725 тысяч. Каждый день в течение двух лет прощались с жизнью тысяча человек. Причем по инструкции НКВД казнимым даже не объявляли приговор.
Доносительство стало нормой поведения. Любое отклонение от интеллектуального уровня обывателя вызывало подозрения и давало повод для репрессий.
После революции 1917 года интеллигенция, впрочем, как и весь народ, жила в условиях геноцида. Такой извращенной жестокости к своим гражданам не знало ни одно государство. Интеллигенцию априорно
