пустого неба производила угнетающее впечатление – мне казалось, будто за ней что-то прячется.
Мы сидели внутри машин, изучая экраны и потея. Телескопические объективы передавали лишь дрожащие тепловые потоки, восходящие от земли; колеблющиеся образы на экранах таяли, однако больше никакого движения снаружи не наблюдалось. Даже ветер заполз в какой-то закуток и умер.
Мы сидели. Ждали. Обдумывали ситуацию. Я чуть приоткрыл люк, чтобы принюхаться. Потом задраил его и, вернувшись к своему терминалу, снова уставился на экраны. Откинувшись на спинку сиденья, я сцепил пальцы на затылке. Позвонки приятно хрустнули, и этот хруст отдался по всему телу вплоть до кончиков пальцев. Потом я снова наклонился вперед и выдохнул. Картинки на экранах оставались без изменений. Они светились как маленькие голубые листы обвинительных актов. Из переднего наблюдательного фонаря вывалилась Уиллиг и уселась напротив меня – круглолицее маленькое создание, гладкое и розовое. В прежние времена ее сочли бы слишком низкорослой, слишком старой, слишком толстой и слишком жалостливой для армии. Теперь такие вещи не принимались в расчет. Существовала работа, и ее надо было делать. Любой желающий работать приветствовался. Однако внешность Уиллиг вводила в заблуждение – эта женщина была сама деловитость. Строгая мужская стрижка ежиком, а под формой – комок стальной мускулатуры; если бы вы посмотрели не на нее, а на то, что ей поручали, то, наверное, поняли бы, что более беспощадной женщины, чем эта маленькая бабушка, на планете нет.
– Кофе? – спросила она.
– Вообще-то я люблю кофе. Вопрос только в том, что в этом термосе.
– Зеленовато-коричневая бурда, – констатировала Уиллиг, но все же налила мне кружку.
Я отхлебнул глоток и сморщился. Вкус у эрзаца был препротивнейший.
– Ужасно?
Она ждала моей реакции, прежде чем налить себе.
– По вкусу напоминает слоновью мочу, причем слон либо болен, либо ведет беспорядочную половую жизнь.
Уиллиг, несмотря на бабушкины манеры, ничуть не смутилась. Я всегда уважал ее за это. Она просто моргнула и сладким голосом произнесла: – Я и не знала, что вы эксперт по слоновьей моче. Где вы изучали медицину? – Она налила себе полкружки, отпила глоток и решила: – Я склоняюсь в пользу беспорядочных половых связей. Если бы слон был просто болен, чувствовалось бы больше аромата.
– Именно это я и люблю в вас, Уиллиг. Вы никогда не дадите шутке умереть своей смертью. Вы преследуете ее, как висконсинец барсука, пока она не выбросит белый флаг и не сдастся.
– Барсука? Барсука? – проворковала она. – Нам-то с вами не понадобятся вонючие барсуки?
– Знаете, – медленно проговорил я, стирая дезинтегрирующей салфеткой зеленовато-коричневую смесь со своей рубашки. – Я мог бы отдать вас под трибунал за игру подобными словами.
Она фыркнула.
– Если вы не отдали меня под трибунал за кофе, то уж за маленькую невинную шутку наверняка не отдадите.
– Маленькую невинную шутку? В трех словах – сразу три лжи. – Я вставил кружку в держатель рядом с консолью терминала и снова откинулся на спинку сиденья, чтобы подумать; сиденье предупреждающе скрипнуло.
– Ладно, капитан. – Уиллиг упала в свободное кресло боевого поста номер два; ее голос стал серьезным. – Что мы ищем?
– Не знаю, – честно признался я. – Я даже не знаю, важно ли это. Надеюсь, что да – потому что это оправдает наше пребывание здесь. Но лучше бы нет – потому что, если здесь происходит нечто, чего мы не понимаем, то мы рискуем больше, чем нам кажется.
– Но у вас есть идея, не так ли? Сумасшедшая догадка? – продолжала настаивать Уиллиг.
– И да и нет. У меня есть предположения. Есть вероятности. Есть прыщ на заднице, который необходимо почесать. Чего у меня нет, так это информации. Что бы я ни предпринял, я не собираюсь бросаться куда бы то ни было очертя голову. – Поймав ее взгляд, я добавил; – Не буду гадать. Слишком легко ошибиться. Это чертово заражение меняется так быстро, что мы не можем считать что-либо невозможным только на том основании, что никогда раньше этого не видели. Я думаю, мы знаем достаточно много, чтобы понять, как много мы не знаем. Прежде чем мы что-нибудь предпримем, я свяжусь с Зелеными Горами. Просто на всякий случай.
– Просто на всякий случай, – эхом отозвалась Уиллиг.
– Вот именно.
– Пошлем зонды?
– Возможно. – Я почесал бороду. Я не брился уже две недели, и борода как раз дозрела до ненавистной стадии нестерпимого зуда. – Но зонд может возбудить квартирантов, что нежелательно. Мне необходимо увидеть червей.
– Не хотите вызвать луч? Простерилизовать все вокруг. Потом мы пойдем и посмотрим на их тела. – Она повернулась вместе с сиденьем и набрала команду на своем терминале. – Прямо сейчас на нужной позиции находятся два спутника. Можно попросить их сделать триангуляцию и ударить сразу двумя лучами; эти твари так никогда и не узнают, от чего сдохли.
– Об этом я уже подумал. Но лучи творят что-то невероятное с метаболизмом червей. Иногда те просто взрываются. И уж наверняка лишаются своих полос. А мне хотелось бы взглянуть на их расположение.
– Что такого важного в этих полосах?
– Не знаю. Никто не знает. Но почти все верят, что они должны что-то означать.
– И вы тоже?
Я пожал плечами.
