каждого свой характер. Познать характер животного — значит действовать не по шаблону, а находить индивидуальный подход, учитывая все особенности характера подопечного.
Современные дрессировщики все чаще употребляют слово «воспитание», а не «укрощение». В процессе дрессировки, то есть обучения зверя, они стараются применять педагогические приемы. Конечно, педагогика тут особенная. Непослушному ученику можно поставить двойку по поведению, и это заставит его задуматься. А непокорный тигр просто слопает своего «учителя», во всяком случае, он всегда готов к этому, когда «учитель» слишком уж допекает. Так что разница существенная. А в остальном совпадений много.
Когда Карл Гагенбек начал применять свой метод, он еще не знал, как научно объяснить то, что происходит со зверем в результате такого отношения к нему. Только открытие Павловым условных рефлексов и его учение о высшей нервной деятельности животных позволили осознать возможность психологического подхода в исследовании характера зверя.
Гуманный метод, конечно, не исключает строгости. Зверя, как и человека, без строгости не воспитаешь. Но наказания должны быть разумны.
У тигров разные характеры и разные способности. Один все понимает с полуслова и охотно выполняет команды. А бывает способный, но ленивый. Такого необходимо взбадривать. Поэтому надо обладать умением различить, когда зверь «халтурит», а когда хотел бы, да не может сделать то, что от него требуется.
Дрессировщики часто расплачиваются здоровьем именно тогда, когда забывают это правило. Если тигр не решается выполнять то или иное требование, например, вспрыгнуть на движущийся шар или на высокую тумбу, а дрессировщик вновь и вновь бичом и вилами теснит его туда, то в конце концов зверь, отчаявшись, нападает на мучителя. Другой же дрессировщик поступает, как описано выше, — приучает постепенно, применяя вкусопоощрение, — и добивается результатов хоть и с трудом, зато без единого шрама.
Бывают, конечно, и такие животные, которые не хотят учиться ничему, да еще при каждом удобном случае норовят наброситься на дрессировщика. Таких обычно держат в группе либо из-за красивой внешности, либо для количества — как статистов. На представлении они просто сидят и ничего не делают. Так что кормят их и вправду за красивые глазки.
Иногда дрессировщикам приходится работать со зверем очень агрессивным, но при этом очень способным. Как известно, талант и миролюбивый характер не всегда сопутствуют друг другу.
В первой группе львов, с которой работал Борис Афанасьевич Эдер, были два льва, два брата. Они очень дружили друг с другом. Эдер называл их братьями-разбойниками. Невероятно свирепые и коварные, они постоянно угрожали жизни дрессировщика. Хуже всего было то, что, когда один из них начинал бунтовать, другой тотчас же бросался ему на подмогу, и они нападали на Эдера уже вдвоем. Несколько раз это чуть не кончилось для него совсем плохо. Разумнее было бы сдать одного из них, а то и обоих в зоопарк, но оба они, как нарочно, были замечательными артистами и легко разучивали новые трюки.
Борис Афанасьевич решил проблему весьма остроумно, применив метод «разделяй и властвуй». Он запер скандалистов в одну клетку и несколько дней подряд давал им одну порцию мяса на двоих, из-за которой они, разумеется, дрались. Вскоре братья возненавидели друг друга и перестали действовать на арене заодно.
К сложным цирковым трюкам у хищника обычно нет склонности. Все, чему учит его дрессировщик, если не раздражает зверя, то страшно удивляет — ведь он не понимает смысла своих действий. На воле тигру или леопарду никогда не придет в голову скакать на лошади — он может прыгнуть на нее, только если собирается съесть. И кататься на шаре, а тем более прыгать в огонь он тоже не будет. Но в цирке он обязан это делать — и делает. Многие тигры смысл цирковых представлений в конце концов понимают: дрессировщик демонстрирует их способности другим людям. Более того, некоторые даже разгадывают смысл аплодисментов и соответствующим образом реагируют. Если хлопки редкие, животные работают вяло. А уж если зрители уходят раньше времени, то звери начинают с раздражением следить за ними, словно недоумевая: мы ведь показали еще не все, что умеем.
Некоторые животные — и львы, и тигры, и даже свирепые леопарды — очень гордятся своими успехами. Заслышав бурные аплодисменты, они демонстрируют свое искусство с большим старанием. Вполне возможно, что они воспринимают аплодисменты как сигнал-оценку, подтверждающий, что они поступают правильно.
После дрессировки хищники более приспособлены к жизни среди людей. Нрав смягчается, развивается память на действия и вещи, на интонации человеческого голоса. Известно, что собаки и кошки понимают некоторые слова. Крупные хищники, без сомнения, тоже. На примере Пурша видно, что даже такой свирепый по натуре хищник, как тигр, способен развиваться интеллектуально.
Прыжок через горящий обруч — этот традиционный номер, который исполняют тигры, — бесспорно, является украшением всего аттракциона. Звери, как известно, боятся огня. Огонь — лучшая защита от хищников. И тем заманчивей научить тигров исполнять этот трюк.
Но как этого добиться? Оказывается, не так уж сложно — все решают время и терпение.
Назарова стала готовить этот трюк задолго до съемок. Сначала тигров приучали прыгать через изогнутый полукругом жгут, а то и через обыкновенную дугу. Тигр прыгал и получал кусочек мяса. Прыгал еще — и получал еще кусочек. И так множество раз.
Концы жгута между тем все смыкались и смыкались, пока постепенно жгут не превращался в замкнутый круг — обруч. Но обруч этот был особенный — с вмонтированными электрическими лампочками. Как только тигры освоили прыжок через обруч, дрессировщики стали приучать их к огню.
На обруче в разных местах загорались три-четыре лампочки. Зверь смотрел на них недоверчиво, но за огоньками видел дрессировщицу с кусочком мяса в руке и слышал ее ласковый голос: «Ко мне, Ахилл! Сюда!»
Искушение было слишком сильным. Превозмогая инстинктивное отвращение к огню, тигр прыгал через обруч. И вот он уже получил заслуженное угощение, а рука дрессировщицы нежно треплет его уши.
С каждым прыжком огоньков в обруче становилось все больше, но зверь уже привык к ним и не обращал внимания.
Потом на обруче вместо электрических лампочек появились маленькие фитильки с настоящим пламенем. Сначала два, потом четыре, шесть… Наконец весь обруч был усеян трепещущими язычками пламени (местами они начали сливаться). Но тигры все прыгали и прыгали через обруч в надежде заслужить кусочек мяса и ласковое слово дрессировщицы. О своем страхе перед огнем они забывали. У них была возможность убедиться, что огонь — не такое уж опасное препятствие, если преодолеть его единым махом. Зато потом тебя ожидает награда.
И когда наконец обруч превратился в сплошной горящий круг, а большие языки пламени шипели и поднимались вверх, тигры смело, по первому знаку Маргариты, брали это препятствие.
Для того чтобы научить зверей этому трюку, потребовалось двести пятьдесят репетиций.
И все же «метод конфликтов» Эдера оказался палкой о двух концах.
К тому моменту, когда начались съемки второй картины, звери очень привязались к Маргарите. Зато дрессировщиков-мужчин возненавидели. Работать Борису Афанасьевичу и Константину становилось все труднее, особенно Константину, который часто бывал неоправданно груб и резок. Привыкший к людям Пурш не понимал такого поведения дрессировщиков и держался с ними сдержаннее, чем прежде. А тройка уссурийцев теперь видела в дрессировщиках-мужчинах просто личных врагов. Тигрицы исполняли команды со злобой и раздражением, а к Ахиллу вообще опасно стало подходить.
Закончилось все, как и должно было закончиться.
В один прекрасный день — таковым он показался поначалу — Константиновский под наблюдением Эдера в очередной раз «прогонял» на арене будущий аттракцион. Настала очередь Ахилла ходить по деревянным бутылкам, прикрепленным к брусу. С неудобной тумбы Ахилл слез охотно, а вот работать не хотел, рычал и огрызался.
— Але, Ахилл! Тигр не двигался.
— Але! — Резкий удар бича по брусу. — Работай! Ахилл снова зарычал, попытался уйти в сторону, но
Костя перехватил его.
— Назад! — Снова удар бича. — На брус! Но тигр не желал подчиняться.
