народ? Если СЕМЕЙСТВО, тогда крыть нечем, конец истории.
Аргумент четвертый. В российских СМИ кое-как обсуждают проблему совпавшей с взрывом на Пушкинской активизации исламистских боевиков в Средней Азии. На самом деле все намного масштабнее, нежели это следует из таких обсуждений. Некий антироссийский фронт выстраивается день ото дня. И этот фронт не может не действовать. Действия же единого фронта всегда идут в русле определенных синхронизаций.
Это связано, во-первых, с принципом взаимного подогрева (активизация в одной точке автоматически подогревает кураж в другой). Это связано, во-вторых, с принципом переключения внимания. Ну, кто начнет, например, серьезно обсуждать среднеазиатскую проблему, когда есть такая яркая, такая острая, такая страшная коллизия у себя под боком? А когда начнут всерьез обсуждать – поздно будет.
И дело даже не в том, что прямо вот сейчас займется пожар во всей Средней Азии. Прямо сейчас – надо перетащить наркотики через несколько транзитных пунктов и поднять для этого соответствующую 'малую волну' экстремизма. Беспокоит не это, а то, как начинают кем-то варьироваться амплитуды и фазы этих 'малых волн' экстремизма: Чечня, Узбекистан, заложники из 'Красного креста' в Панкисском ущелье Грузии, Москва, Ингушетия, Киргизия. Это тревожно. Как тревожно и то, что весьма солидные западные консультационные группы начинают бить тревогу по поводу среднеазиатских коллизий. Эти – зря тревогу не бьют почти никогда.
В-третьих же, и это, пожалуй, главное, ислам – это очевидным образом не СЕМЕЙСТВО. И он не снимается на фоне Аллаха. Ислам – это восходящая сила XXI века, медленно (вопреки огромным противоречиям) консолидирующаяся миллиардная нагретая масса. Масса, так же проснувшаяся после столетий сна, вызванного шоком колонизации, как сейчас погружается в свой пагубный сникерсный сон это наше СЕМЕЙСТВО.
Аргумент пятый. СЕМЕЙСТВО всегда будет искать решение в рамках отвечающего его ментальности примитива. Примитив этот известен. Или договариваться по принципу Хасавюрта, или добивать гадов в логове. Прежде всего, неясно, почему или-или? Добивать, чтобы делать более податливыми. И договариваться, чтобы не даром была пролита кровь тех, кто реализовывал это самое 'добивать'. Клаузевиц говорил: 'Война – это продолжение политики другими средствами'. Война, которая не является продолжением политики, – это не война, а что-то другое. Бизнес-операция на крови. Спецоперация по заказу определенных нефтяных кругов для срыва глобально значимых трубопроводных проектов. Просто затянувшаяся 'разборка'. Наконец, разводка, повод для борьбы пресловутых партий войны и мира, которым важно не то, будет война или мир, а то, как поделится влияние на Путина и какие выгоды будут извлечены из этого дележа. Все это имеет место одновременно. Все это значимо. Но еще значимее, конечно, другое.
Договариваться? С кем? Добивать? Кого?
'Чечня' или 'Система'
Это даже не в смысле того, имеет ли лицо терроризм. Понятно, что имеет – баскское, ирландское и всякое другое. Понятно и то, зачем Путин произнес фразу о том, что у терроризма нет лица. Оставим в стороне эти фигуры политического маневра. И примем упрощенную гипотезу, что добивать хотят некую 'Чечню' (имея в виду, конечно, не народ и не страну, а некое логово террористов) и договариваться хотят опять-таки с 'Чечней' (в смысле того же логова – вспомним высказывание о том, что договариваться надо со всеми, включая крайних радикалов).
Еще и еще раз подчеркивая кавычки, в которое взято слово 'Чечня', чтя чувства чеченского народа, категорически отвергая его демонизацию, считая конструктивную чеченскую элиту неотъемлемой частью элиты нашей многонациональной страны, будучи убежденным в том, что разжигание межнациональной розни в России сейчас сугубо провокативно, – я продолжу тем не менее содержательные развертывания, которые потребовали введения этой самой Чечни в кавычках.
Хорошо, встанем на чужую (уже сказал, что неконструктивную) точку зрения. Решили 'добить Чечню'. Тогда позвольте напомнить в очередной раз мудрость как бы примитивного героя Высоцкого, решившего перед тем, как стать антисемитом, узнать, кто такие семиты. Может быть, все-таки последовать его примеру и спросить себя: Чечня в кавычках – это что? Это маленькое самопровозглашенное государство с крохотным народом? Или это нечто другое?
Если даже на минуту допустить (а это – постоянно – делают наши СМИ и политики, которые, видит Бог, не ведают, что творят), будто 'Чечня' – именно данное самопровозглашенное государство, то что получится?
В этой ложной, я бы сказал даже бредовой, версии, получится, что чеченцы (как и Чечня, конечно, в кавычках) – это неслыханные герои, а российская армия – полное и окончательное барахло! Потому что все-таки это армия большой страны с колоссальной военной культурой, воюющая против горстки людей, лишенных оружия современности (настоящая авиация, тяжелая артиллерия и прочее). Кладем эту огромную величину на одну чашу весов, ничтожную по сравнению с ней 'чеченскую' – на другую, и что имеем?
Иностранное телевидение снимает Гелаева и утверждает, что делает эти съемки уже после всех военных шоу с 'уничтожением банды Гелаева'. Примем, что это так. И что? У Гелаева и его боевиков прекрасная выправка, отличное вооружение и – тот внутренний настрой, который нельзя имитировать. Всем военным психологам это хорошо известно. Существует синдром поражения, и его нельзя скрыть. Известно, что у победителей даже раны быстрее заживают, чем у побежденных. Так вот, синдрома поражения у Гелаева и его боевиков нет. С духом все в порядке. А интервью, даваемое в пределах Чечни, происходит на фоне ярко-синей палатки.
Пусть они ее даже ненадолго натянули – все равно ясно, что это значит. Это значит: уничтожали банду Гелаева, приволокли 'Буратино' и всякие прочие ужасы, показывали по телевизору такое, что слабонервные валидол принимали, сожгли всех овец, коз, кур, коров и кое-кого из людей, а также много домов. Но с боевиками все в порядке. Как говорится, тип-топ.
Это что? Мы совсем воевать не умеем? Они заговоренные – в том числе от вакуумных взрывов? Нет войны, а есть игра со многими переменными (уже ведь уходили из Первомайска босиком, уже ведь обсуждались спецказусы с неуязвимостью Шамиля Басаева)?!
Даже если это все так – это что означает? Уже и это (а все сводить к этому невозможно) означает, что нет 'Чечни' как 'Чечни' (вновь и вновь подчеркиваю кавычки), а есть 'Чечня' как часть 'Системы'. Я бы сказал даже, как 'винт Системы'. А по другую сторону, в стане противников 'Чечни', тоже есть другие 'винты' той же 'Системы'. Ну, так и скажите тогда, что воюете не с 'Чечней', а с 'Системой'. И расскажите кое-что о 'Системе', раскройте это понятие.
Это не теоретический вопрос, поймите! И это даже не вопрос высокой политики или закрытого спецслужбистского семинара! Об этом должны знать отцы и матери погибших в Чечне, родственники искалеченных и погибших на Пушкинской площади. Об этом должна знать и сама Чечня без кавычек – вся целиком, включая радикально исламскую. Во имя Аллаха воюют или во имя 'Системы'? И что такое эта 'Система'?
Президент Путин однажды начал говорить об исламском террористическом интернационале. Но, во- первых, это был одиночный и не поддержанный даже подконтрольными Кремлю СМИ 'проходной' разговор. А во-вторых. Категория 'исламский террористический' здесь представляется недостаточной в той же степени, в какой разговор об исламе вообще является даже кощунственным в своей неадекватной избыточности.
'Большая игра'
'Система' – это часть ислама, согласившаяся стать инструментом стратегии определенных, достаточно мощных западных сил. Возможно, данная часть ислама хочет обмануть 'неверных' и вырваться когда- нибудь позже за пределы этой чистой инструментальности. Но западный терминал не настолько туп и беспомощен (по крайней мере, пока), чтобы позволить своему инструменту подобным образом распоясаться в обозримой исторической перспективе.
Говоря 'западный терминал', я не имею в виду весь Запад. Я имею в виду ту часть Запада, которая решилась на так называемую 'Большую Игру'. 'Большая Игра' – это термин, введенный в оборот великим поэтом и великим стратегом разведки Редьярдом Киплингом. 'Большая Игра' – это то, что двигало Лоуренсом Аравийским и отцом знаменитого Кима Филби. 'Большая Игра' – это то, что выстроило элиту
