А для кого-то это факт со знаком 'минус'. Для тех избранных, кто ловил кайф от ельцинских упражнений на тему о свободе (очень, на мой взгляд, походивших на сказку о царе Берендее).
Кому тогда адресован данный пассаж Путина?
Путинский опорный слой относится отрицательно к ельцинской модификации свободы. Часть этого слоя отрицательно отнесется к апологетике ельцинской модификации свободы со стороны Путина. А впереди выборы. Уже задет идиотскими телевизионными пассажами о выносе Ленина из Мавзолея прокоммунистический путинский опорный слой. А он существовал. И имел свои основания видеть в Путине улучшенный вариант Зюганова ('В чистом поле система 'Град', за нами Путин и Сталинград').
Теперь рубится еще один 'сук, на котором сидят'. Ради чего? Антиельцинский опорный слой не совпадает с прокоммунистическим. А для тех, кому дорог Ельцин, Путин – убийца свободы. Их свободы. И ему этого не простят. Это что, другой пример на ту же печальную тему 'бей своих – чужие бояться будут'?
Наконец, повторю свою, уже высказанную вначале точку зрения. У Ельцина есть историческая заслуга. Одна-единственная и немалая. Она в том, что при Ельцине РФ все же не развалилась. Качалась, подтачивалась, но не развалилась.
Четвертая моя альтернативная точка зрения касается 'восьмерки' и развивающихся стран. Уже нет развивающихся стран! Это термин из другой эпохи. Из моей молодости и молодости Владимира Владимировича. 'Римский клуб', по сути, подводил черту под этим периодом. Международные реформы 90-х годов это завершили, превратив международные институты, помогавшие ущербному развитию стран третьего мира, в международные институты, призванные смягчать катастрофу неразвития. Смягчать ее всюду за пределами ядра миропорядка. Оно же – 'золотой миллиард'.
Путин называет эту позицию позицией 'жирных котов'? Я полностью разделяю такую оценку. Но для меня это не просто 'жирные коты'. Это еще и 'жирные коты в собственном соку'. Иначе – 'жирные коты', ничего не желающие знать и понимать о других, 'тощих котах'. И уверено проводящие линию на неразвитие остального человечества.
Путин говорит, что не должно быть одних 'жирных котов'. Что к этим 'котам' должна быть подверстана развивающаяся часть человечества. И Россия как ее представитель.
Я считаю, что 'жирные коты' не хотят ничего к себе подверстывать. А 'развивающаяся часть человечества' – это для них глубокий архаизм.
Путин, конечно же, видел 'котов' с близкого расстояния и имеет все преимущества субъекта, оценивающего нечто на основе прямых и непосредственных впечатлений. И тем не менее я свою альтернативную точку зрения все же хочу заявить. А вдруг будущее покажет, что это не пустая полемика по зряшному поводу, а нечто очень и очень существенное. Потому что для меня за этим расхождением – оценка вектора глобальной политики. Иначе – часть ответа на вопрос о том, куда дрейфует сразу российская и международная политика.
Пятая моя альтернативная точка зрения (очень связанная с четвертой) касается победы ХАМАСа в Палестине. Путин считает, что это крах американской политики. А я считаю, что это триумф новой американской политики. Что это продолжение линии, заявленной Кондолизой Райс в Египте, когда, по существу, было сказано, что американцы никогда больше не будут ущемлять радикальный ислам ('Братьев-мусульман') в угоду каким-то там израильским интересам.
Я считаю, что происходящее в Палестине – это продолжение данной 'оперы'. И многие мои израильские друзья так считают, в том числе те, кто имеет для этого вполне детальные информационные основания. Я не буду давать таких развернутых информационных доказательств, которые я привел, рассматривая челябинский катастрофический инцидент. Но какие-то вехи на этом пути надо все-таки расставить перед тем, как давать оценку.
И вряд ли подобные вехи следует расставлять только на той политической территории, где размещен как бы локальный конфликт между Израилем и Палестиной. Не надо здесь повторять ошибки израильских спецслужб. Или, скажем так, отдельных их представителей. Потому что на самом деле большая часть крупных международных конфликтов уже не описывается по принципу 'или – или'. Или локальные, или глобальные.
Более того, для самой глобализации уже найдено более емкое слово – 'глокализация' (соединение глобального и локального). А израильско-палестинский конфликт в этом смысле не глобален или локален, а именно 'глокален'. То есть глобален и локален одновременно.
В такой логике и постараемся наметить этапы большого пути, в результате которого организация, ставящая своей целью создание халифата или, как минимум, развертывание определенных фаз на пути к всемирно-исторической победе ислама, оказалась главной политической силой в одной из самых остроконфликтных точек земного шара.
Итак, хроника одного из самых важных 'глокальных' дрейфов последнего времени.
1. Затакт – ближневосточное турне К.Райс и новая политика США в регионе
Нельзя сказать, что победа ХАМАС на выборах в Палестине была политически не подготовлена. Явственные сигналы, указывающие на изменение политики США на Ближнем Востоке, отмечались еще в июне 2005 года, когда К.Райс совершила свое ближневосточное турне. Она побывала в Израиле, ПА, Иордании, Египте и Саудовской Аравии.
20 июня 2005 года, 'Время новостей': К.Райс прибыла в Израиль. Главная цель ее восьмидневного турне по странам Ближнего Востока – мирное урегулирование. Она провела переговоры с главой ПА М.Аббасом и А.Шароном. После переговоров с израильской и палестинской сторонами Райс одобрила реализацию плана размежевания, отметив, что 'критическое значение имеет координация действий между Израилем и Палестинской автономией'. Райс: 'Безопасность Израиля очень важна для США. Мы поддерживаем программу одностороннего выхода из сектора Газа, которая улучшит ситуацию в регионе. США будут оказывать поддержку как Израилю, так и Палестинской автономии для осуществления мирного размежевания'.
Слова К.Райс об одностороннем выходе стали толчком к событиям, приведшим к политическому кризису в Израиле и расколу общества. Однако рекомендацией 'одностороннего выхода' К.Райс не ограничилась. Тогда же она запустила и процесс изменения политического статуса ХАМАС, приведший в феврале 2006 года это радикальное объединение к власти в Палестинской автономии.
21 июня 2005 года, 'Российская газета': В ходе беседы с М.Аббасом Райс заявила, что США продолжают считать ХАМАС террористической организацией. И вместе с тем признала: 'Палестинские избиратели вольны голосовать за тех кандидатов, кого они считают нужными'. Осталось не совсем ясным, согласится ли американская администрация в случае победы ХАМАС на выборах вступить в переговоры с теми, кого она сегодня именует террористами. От ответа на этот вопрос Райс ушла.
Ушла-то она ушла… Но след как бы неоднозначного отношения к ХАМАС остался. А поскольку перед этим отношение к ХАМАС было однозначным, то любая неоднозначность означает сдвиг в сторону пересмотра позиций. То есть перехода от непримиримо отрицательной позиции к позиции более позитивной. Так это выстраивается во всех дипломатических операциях подобного масштаба. В каком-то смысле, это еще и наиболее фирменное блюдо американской дипломатии. Случайность здесь исключена. Кондолиза Райс обозначает крен в сторону союза США с радикальным исламизмом. Это и есть дрейф мировой политики, который обязательно повлияет на российскую внутреннюю политику, причем решающим образом.
Далее в ходе своего турне К.Райс подтвердила, что ее высказывания были неслучайными.
27 июня 2005 года, журнал 'Эксперт': Райс заявляет в речи в Американском университете в Каире: 'Мы меняем курс. Мы поддерживаем демократические устремления всех народов. Настало время отбросить все оправдания, сдерживающие тяжелую работу демократии'. Это заявление, отмечает журнал, на практике должно означать, что США больше не будут поддерживать лояльные им, но антидемократические режимы. Напротив, Америка будет добиваться демократизации стран Ближнего Востока, даже если это будет угрожать стабильности в регионе. С критикой инициативы Райс выступили многие, в том числе М.Олбрайт, которая считает, что новая политика США на Ближнем Востоке может лишь ухудшить ситуацию. Выполнение требований демократизации не только усилит антиамериканские настроения в регионе, но и приведет к появлению значительно менее демократического правительства, чем администрация Мубарака.
