стремительно увлек ее к браку; свадьба состоялась всего через пять недель после смерти Скотта. Не было никаких семейных встреч, никаких представлений друзьям, никаких сообщений в печати или по телевидению. Месяц до свадьбы они провели, видя только друг друга. Алекс холодно заметил, что их брак не касается никого, кроме Кейт и его самого.
Кейт решила по-прежнему не позволять сомнениям омрачать душу. Она жена Алекса, а это значит, что общество, в котором он вращался, непременно примет ее. Да и вообще это было не так уж важно. Главное – у нее будут дети.
В Сиднее Кейт никому не сказала ни слова о своем намерении выйти замуж. Профессор, у которого она работала, выразил сожаление, узнав об ее уходе. Друзья Скотта после его похорон так ни разу и не объявились. Так что единственный, кого Кейт поставила в известность, был ее отец. Алекс сообщил ей, что неделю они проведут в роскошном отеле-казино в Хобарте, после чего Кейт представит мужа своему отцу и его новой семье. Яхта последует морем за ними, а затем молодожены отправятся в двухнедельное плавание вокруг Новой Зеландии.
Кейт не возражала – так приятно повидать своих после пяти лет разлуки. А кроме того, у Кейт было только одно желание – забеременеть. Может быть, сегодня она уже зачала; и с довольной улыбкой Кейт погрузилась в сон.
Кейт проснулась утром от непривычного холода – она спала обнаженной. Вспомнив о минувшей ночи, она поспешила взглянуть на Алекса, но его не было рядом. Она не знала, который час, и спрыгнула с кровати, наступив на свою ночную рубашку. Подняв ее и натянув через голову, Кейт почувствовала себя увереннее.
Алекс сидел в гостиной, чисто выбритый и одетый по всем правилам. На нем были светло-голубые легкие брюки из полотна, простая вязаная рубашка. Он был погружен в чтение газеты. У локтя стоял недопитый стакан томатного сока. Кейт почувствовала неловкость из-за того, что проспала. Она не могла решить, поздороваться или сначала принять душ и одеться, и остановилась на последнем. Кейт была уже вся в душистой пене, когда стеклянная дверь приоткрылась.
– Привет!
Она уставилась на Алекса, дружелюбная улыбка которого не ослабила смущения, бросившего ее в жар.
– Ты спала хорошо. Заказывать завтрак?
– Да… пожалуйста, – поторопилась она добавить, желая, чтобы он ушел. Огонь в его глазах живо напомнил ей об их близости минувшей ночью.
– Яичницу с ветчиной?
– Да, да. Что угодно.
Теперь он улыбался во весь рот.
– Пора привыкать, Кейт. Наш брак будет длиться долго.
– Я… Я как раз собиралась выходить, – сказала она, торопливо разбираясь с кранами. – Будь добр, дай мне полотенце.
Алекс протянул его, держа так, что ей пришлось выйти из душевой, ничем не прикрыв свою наготу. Без одежды Кейт почувствовала себя беспомощной и беззащитной.
– Почему ты такая скованная? – спросил Алекс, накидывая на нее полотенце. – Ты должна гордиться своим прекрасным телом.
Ресницы у нее дрогнули, немая мольба показалась в глазах. Он тронул рукой ее щеку с нежной лаской; выражение лица его смягчилось.
– Тебе нечего бояться, Кейт. Не прячься от меня.
– Разве у меня не должно быть ничего сокровенного, Алекс? – возразила она с зардевшимися щеками: ей не хотелось, чтобы он касался особенно болезненных ее ран.
Алекс взял ее за подбородок и, приподняв голову, заглянул в глаза.
– Не хочу, чтобы хоть малейшее воспоминание о твоем прежнем замужестве мешало нам. Забудь Скотта. Здесь только ты и я, и мне нравятся твое тело, твоя нежная кожа, женственные очертания фигуры. Все это доставляет наслаждение. Разве тебе не приятно, когда тобой восхищается муж?
– Алекс…
Другой рукой он потянул полотенце, и оно упало на пол. Кейт вспыхнула, но удержалась от желания схватить полотенце снова.
– Это нечестно, – заявила она строго. – Ты ведь одет.
– Но и без одежды мне не менее удобно. Почему же ты чувствуешь себя иначе? Ты считаешь, что нагота и секс – это одно и то же? Секс для тебя все еще грязное слово?
– Я никогда не говорила, что секс – грязное слово.
– Верно. Но ты не ожидала, что будешь наслаждаться вчера ночью. Ты находишь постыдным то, что делала?
Его палец медленно опускался по ложбинке между грудями, пока наконец не замер там. У нее перехватило дыхание, а сердце дико забарабанило.
– Нет. Почему я должна стыдиться? – хриплым голосом проговорила она с явным вызовом. – Я так же имею право получать удовольствие, как и ты.
По лицу Алекса медленно расплылась торжествующая улыбка.
– Конечно, моя сердитая Кейт, конечно, ты права. Не забывай же эту простую истину. Пойду закажу завтрак, пока ты одеваешься.
Его палец добрался до ее пупка, затем Алекс повернулся и вышел.
