знала выходных, и было нетрудно потерять ощущение времени, бродя по местным магазинчикам и длинным тенистым аллеям.
Ленивым жестом отбросив с лица волосы, Дорис вошла в роскошный гостиничный номер, и ветерок от включенного кондиционера приятно освежил пылающую, несмотря на защитный крем, кожу.
Фотосъемки прошли на редкость гладко, и уже к полудню она была свободна. Оставалось привести себя в порядок и заказать обратный билет на самолет.
Сердце замирало от мысли, что скоро она будет дома, и главной причиной волнения, как бы она это ни отрицала, являлся Рикардо. Его образ не покидал Дорис ни на минуту, и стоило ей закрыть глаза, как она видела перед собой резкие, мужественные черты лица, черные, непроницаемые глаза и чуть насмешливую, но удивительно милую улыбку на губах.
Итак, игра перестает быть игрой, а значит, и вся ситуация меняется в корне, подумала Дорис, стягивая с себя полупрозрачные трусики и вставая под душ.
В какое-то мгновение ей страстно захотелось, чтобы их мнимый роман стал реальностью, но в следующую секунду она напоминала себе, что счастье – вещь настолько эфемерная, настолько непрочная, что нельзя строить свою дальнейшую жизнь на столь зыбком материале. Свобода и независимость куда важнее. Но, с другой стороны, на что они ей, когда от одного лишь прикосновения этого мужчины у нее голова идет кругом?
Глупо было отрицать, что для Рикардо она являлась идеальной партией: красивая, материально обеспеченная, образованная и… И сексуальная?
Но даже если она и в самом деле испытывает что-то похожее на любовь по отношению к Рикардо, не рискует ли она именно по этой причине попасть в безоговорочную зависимость от него? Одна мысль, что мужчина может командовать ею, приводила Дорис в состояние дикого возмущения.
Накинув на себя шелковый халат, она с феном в руке перешла к зеркалу и почти что высушила волосы, когда в дверь позвонили. Дорис нахмурилась. Она ничего не заказывала, а уж тем более никого к себе не приглашала. Запахнув полы халата, она нехотя открыла дверь.
– Рикардо! Ты? – вскрикнула она и покраснела. – Какими судьбами? Что ты здесь делаешь?
– Ты позволишь мне сперва пройти, а затем уже отвечать на все твои вопросы?
– Конечно, – растерялась Дорис, отходя в сторону и пропуская его в номер. Вообще-то более неудачного момента для приема гостя трудно было придумать: прически никакой, макияж – на нуле, из всей одежды – один халат. Смущенно отвернувшись, Дорис торопливо пояснила: – Я только что вышла из-под душа.
– И что с того? – спросил он. – Ты выглядишь сейчас на шестнадцать лет.
– Спасибо, – нервно отозвалась она. – Но твое появление – это действительно сюрприз. Выпить хочешь?
– Пожалуй. Пока ты будешь одеваться.
Странная нота прозвучала в его голосе и Дорис резко обернулась.
– Отец? – спросила она, испуганно глядя Рикардо в глаза.
– Сердечный приступ, – тихо сказал он. – Когда я вылетел, начиналась операция. Я зафрахтовал частный самолет до Мельбурна, а до аэропорта доедем на такси – оно ждет внизу. Тебе нужно только одеться.
– Фред?..
– …Ждет тебя в госпитале. – Чуть наклонившись, Рикардо коснулся губами ее волос. – С Теодором все будет о'кей. Операцию делает лучшая в стране бригада хирургов, и они обещают ее успешный исход.
Дорис чуть пошатнулась. Ухватившись за дверной косяк, она сделала глубокий вдох и затем уже направилась в спальню.
– Формальности с выездом из номера я уже уладил, – сообщил Рикардо, когда Дорис вышла, одетая в полосатую футболку и белые хлопчатобумажные брюки. – Тебе нужно с кем– нибудь увидеться перед отъездом?
– С фотографом. Буквально на пару фраз.
– Хорошо, иди. Я буду ждать тебя в такси.
Через два часа они приземлились в аэропорту Мельбурна, а в восемь вечера усталый, но безупречно одетый Фред встретил их в приемном покое больницы.
Дорис со слезами на глазах упала в объятия брата, прижалась щекой к его груди.
– Что же это такое происходит, Фредди? – всхлипнула она.
– Ничего страшного, малышка, – попытался успокоить ее брат. – Операция прошла успешно, и отец сейчас в реанимации.
Дорис резко вскинула голову. Слово «реанимация» звучало устрашающе.
– Обычная мера предосторожности после таких операций, – пришел на выручку Рикэр– до. – Дня два подержат, увидят, что причин для беспокойства нет, и переведут в обычную палату.
Какая странная штука – жизнь, с горечью подумала Дорис. Сегодня ты есть, а завтра нет.
– Можно его увидеть? – дрогнувшим голосом спросила она.
– Врачи, думаю, будут против, – покачал головой Рикардо. – Он еще не отошел от наркоза… Наверняка не пустят.
Словно не расслышав его слов, Дорис повернулась к брату:
– Фредди, почему ты молчишь!
