Дорис обреченно вздохнула. Потом, потянувшись, она прошла в спальню, разделась и приняла душ.
Точно в назначенное время она была готова, пепельные волосы стянуты в конский хвост, несколько прядей небрежно спадают на виски, из всей косметики – лишь слегка подведенные глаза да губы, подкрашенные бледно-розовой помадой. Из своих многочисленных нарядов она выбрала черное бархатное платье: лиф обшит рюшами, юбка облегает бедра и все это – в сочетании с меховой накидкой, небрежно наброшенной на плечи, и черными на шпильках туфлями от Шенье.
– Великолепно, – только и смог сказать Фред, когда она на его звонок открыла входную дверь.
– Спасибо, Фредди, – усмехнулась Дорис, идя впереди брата в гостиную. – Выпить чего– нибудь хочешь?
– Я обещал Феррери, что мы приедем в семь.
– Тогда нам лучше не задерживаться.
В западной части города располагались первоклассные рестораны, где можно было не только отменно поесть, но и славно провести вечер на любой вкус, и когда они направились туда, Дорис восприняла это как само собой разумеющееся. Впервые она встревожилась, когда Фред остановил машину перед уже знакомой ей извилистой лестницей.
– Фредди, ты не ошибся? Не далее как сегодня утром я была здесь на показе мод!
– Вполне возможно. Рикардо известен своей благотворительной деятельностью.
В голове Дорис мелькнула догадка:
Подожди! Выходит, Рикардо Феррери и есть владелец этого ресторана?
Лучше сказать совладелец, поскольку ресторан – собственность семьи Феррери, – уточнил Фред. – После смерти отца Рикардо отошла лишь часть акций.
– Откуда ты все знаешь?
– Забыла? Я же дружил в университете с Габриэлем Феррери, так что я в курсе их дел.
Образ жгучего итальянца всплыл в памяти Дорис.
– Припоминаю, – сказала она. – Ты как-то говорил, что Габриэль женился.
– Уже давно.
– Тогда его жена потрясающая женщина.
– А ты почем знаешь?
– Все очень просто. Габриэль – один из самых красивых мужчин, которых мне приходилось когда-либо видеть, и если женщине удалось женить его на себе, значит, она кое-чего стоит.
– Сильвия – сама прелесть! – с несвойственной ему восторженностью признался Фред. – Она работает здесь управляющей. Мы к мистеру Феррери.
– Вы мистер Адамсон? – широко и почтительно улыбнулась женщина. – Мистер Феррери распорядился немедленно известить его о вашем прибытии. Пройдемте, я покажу ваш столик. Мистер Феррери присоединится к вам через пять минут.
– Ты здесь прямо как свой, – нервно пошутила Дорис, когда они уселись за стол.
– Я вхож в семью Феррери уже десять лет, – пожал плечами Фред. – Я помню даже, как Габриэль, нынешняя восходящая звезда нашей политики, в перерыве между семестрами обслуживал клиентов в этом ресторане. Это было еще при жизни их отца.
– Странно. О Габриэле я много слышала и несколько раз видела его, а вот про то, что v него есть брат, даже и не подозревала.
Фред откинулся в кресле и сложил кончики пальцев перед собой – привычка юриста, тщательно отбирающего слова для единственно правильной формулировки. Интересно, – подумала Дорис, – видит ли он себя сейчас со стороны? И вообще, почему он так серьезен, когда речь идет всего лишь о розыгрыше?
– Дело, вероятно, в том, – протянул Фред, – что Габриэль двинул в большую политику, а при этом роде деятельности человек всегда на виду.
– А Рикардо ушел в монахи и ему ничего этого не нужно?
– Отнюдь! – прозвучал за спиной низкий и очень знакомый голос с еле уловимым акцентом. – Я не только не монах, но рьяный поклонник прекрасной половины человечества.
Дорис остолбенела. Еще до того, как повернуть голову, она знала, что самые худшие ее подозрения оправдались.
Рикардо Феррери и утренний нахальный красавчик оказался одним и тем же человеком.
Фред представил Дорис и Рикардо друг другу. – Итак, вы и есть мистер Феррери? – с саркастической улыбкой спросила Дорис.
– Просто Рикардо, или Рик, если не возражаете, – сказал он, несколько долгих секунд не сводя с нее искрящихся черных глаз. Затем повернулся к другому собеседнику. – Чертовски рад видеть тебя, Фред.
Появился официант. Почтительно изогнувшись, он выслушал указания хозяина и удалился. Дорис тем временем сидела совершенно недвижимо, чувствуя себя не в своей тарелке. В самом кошмарном сне ей не могло привидеться, что однажды она должна будет разыгрывать любовный роман с таким самодовольным сердцеедом, каким наверняка является Рикардо Феррери. Она убежала бы, не медля ни секунды, если бы… Если бы не чувство долга, подумала она и принялась изучать меню, сквозь полуопущенные густые ресницы рассматривая украдкой сидящего напротив мужчину.
Рикардо было примерно лет тридцать пять, и являл он собой сплав разительной мужественности и
