избавив его от своего общества, тем самым освободила от малоприятной необходимости объясняться с коллегами; могла убеждать себя, что он человек, предпочитающий не обременять свою жизнь чужими проблемами, и она никогда не опустится до того, чтобы стать обузой; она много что могла придумать, но к чему это?
Молодая женщина ответила отказом потому, что ее тянуло к этому мужчине. Потому что он заставил ее ощутить свою женскую сущность и разбудил чувства, до сих пор дремавшие в ней.
Энн бродила из угла в угол, потом остановилась у шкафа. От подруг она то и дело слышала жалобы на неряшливость своих дружков и мужей. Человек, принимавший гостей в соседней комнате, в этом плане был совершенно безупречен. Освобождая для нее полки платяного шкафа, он аккуратно складывал вместе летние рубашки, отдельно от них шорты. Можно представить, какая это была уступка для него — пустить чужого человека в дом и отдать ему свои полки. В шкафу ровными рядами висели летние костюмы в целлофановых мешках, галстуки на своей вешалке были тщательно рассортированы по цветам. А уж обувь…
Нахмурившись, Энн присела на корточки. В дальнем углу шкафа стояло полдюжины коробок, наполненных мраморными шариками. Энн улыбнулась, любопытствуя, что это — коллекция времен мальчишества, которую он хранил в память былых увлечений, или хобби более зрелых лет.
И опять он сбивал ее с толку. Опять она сталкивалась как бы с другим человеком. Благодаря матери, она насмотрелась на самых разных мужчин. Ее мать, заново выходя замуж, словно специально выбирала новый тип мужчины, словно на этот раз надеялась попасть в точку. И что же? Во всех Этих кандидатах в отчимы не было и намека на некую загадку, они все были просты, как мыло. А этот человек… Способный ледяным голосом разговаривать с родным братом, неужели он мог дорожить своим прошлым, а тем более коллекцией мраморных шариков?
Энн закрыла дверцу шкафа, попутно отчитав себя за неуместное любопытство. Услышав за дверью взрыв смеха, она склонилась над Рейчел и подобрала одеяло. Со скучающим вздохом она полезла в сумку, отыскивая там книжку. Даст Бог, это не окажется роман о матери-одиночке, нежданно-негаданно встретившей в своей жизни мистера Олл-Райта. Такие истории — фантастика, и кто их пишет…
Сидя за столом, Пит должным образом реагировал на шутки друзей, односложно отвечал на вопросы, а мысли были заняты той женщиной… Он заглядывал в голубые глаза жены приятеля, а видел другие, темные. Он прислушивался к голосам присутствующих, пытаясь не потерять нить беседы, но в ушах звучал голос низкий, с хрипотцой.
— Телятина от «Адольфи», как всегда, пальчики оближешь, — сказал Мартин.
Жена Мартина, Кэсси, кивнула в знак согласия, и ее круглое лицо расплылось в улыбке.
— Это не ужин, а мина под мою диету.
Пышущая здоровьем, Кэсси постоянно жаловалась, что вынуждена бороться с полнотой. Упомянув о воспитателе из детского сада, который в детстве перекормил ее молоком с печеньем, она рассказала анекдот про одного из своих студентов, прославившегося тем, что он рисовал картинки, макая палец в кружку с молоком.
— Пикассо, сними шляпу, — с юмором добавил Тим.
Его жена, Джейн, сверкнула глазами.
— В любом случае это пристойнее того, что выдумал наш сын. Можете себе представить, он…
Она остановилась на полуслове.
Из соседней комнаты раздался детский плач.
Питу не пришлось долго ждать ответной реакции гостей. Их головы дружно повернулись в его сторону. При виде изумленных лиц друзей он не смог удержаться от озорной улыбки и поспешил описать им вчерашнее полуночное приключение, стараясь делать упор на цепь случайностей и совпадений, но его старания оказались брошенными на ветер. Глаза присутствующих устремились на дверь, когда та открылась и на пороге показалась Энн с Рейчел на руках.
Нервно отбросив с лица прядь волос, она слабо улыбнулась и сказала:
— Простите, что помешала вам. — Укачивая Рейчел, она добавила: — Девочка голодна.
Едва женщина исчезла за дверью, Мартин тихо хихикнул.
— Пит, я бы тоже не отказался сыграть роль добряка. Тебе определенно повезло.
За приятелей Пит мог не беспокоиться. Что его кольнуло, так это растерянное выражение на ее лице в момент появления.
— Она очень красива, — заметила Кэсси. Пит кивнул, поскольку смешно было бы отрицать очевидное.
Тим, сидевший рядом, усмехнулся.
— Теперь понятно, почему сегодня кофе лучше обычного.
— Очень смешно, — фыркнул Пит.
— Смирись, приятель. Ты отвратительно варишь кофе.
Энн кормила Рейчел и прислушивалась к взрывам смеха из соседней комнаты. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Она проклинала собственную беспомощность, из-за которой оказалась в роли приживалки в доме постороннего мужчины.
Черпнув ложкой по дну банки с яблочным пюре, она сунула в рот Рейчел остатки. Из соседней комнаты донеслись звуки саксофона и пение.
Затаив дыхание, Энн прошла на кухню, вытащила из коробки два шоколадных пирожных и бесшумно проскользнула обратно в спальню. Там она улеглась в постели с книгой в руках и увлеченно стала следить за перипетиями любовного сюжета. Должно быть, с книгой в руках она и задремала. В доме к этому времени воцарилась тишина, и только с кухни доносились звуки радио.
Энн лежала не шевелясь, погруженная в грезы о светловолосом герое с голубыми глазами, принце с тонкой душой, твердым характером, и страстной натурой. Всем своим существом она не принимала героя романа — ведь у того волосы были черны как вороново крыло, а ее единственным героем был голубоглазый блондин — Пит. Но между ними принципиально не могло быть ничего романтического.
Зевнув, Пит завязал пластиковый пакет для мусора, распахнул дверь и, пробежавшись по снегу, выбросил пакет в контейнер для мусора. Им овладело одно желание — как можно скорее спрятаться в постель. Впрочем, и там он будет думать не о работе, а о том, наденет ли завтра утром Энн свой потрясающий оранжевый свитер или предпочтет ему какую-нибудь тонкую блузку. Спит ли она? Испытала ли то же, что и он, когда они столкнулись на кухне?
Парень, ты же всегда держал в узде свое вожделение. Ты столько лет живешь один, и это твой выбор. Женщины в твоей жизни — лишь повод для мимолетной связи, за которой ничего не следует, думал Пит.
Однако Энн никак не попадала под те категории женщин, с которыми он, пусть изредка, но имел дело. Она была очаровательна, а потому особенно опасна.
Стройность мыслей и желание обороняться исчезли, стоило Питу открыть дверь на кухню и увидеть ее у раковины, где она мыльной губкой мыла тарелки. Никакой косметики, лицо чуть сонное, волосы в беспорядке. На ней была голубая рубашка, перехваченная поясом, и при виде этой детали безудержное желание захлестнуло его.
Она сонно улыбнулась через плечо.
— Я подумала, что понадобится небольшая помощь. Что ты предпочитаешь, мыть или вытирать?
Я хочу знать, почему не могу выбросить тебя из головы, подумал Пит. При повороте головы треугольный вырез голубой рубашки съехал набок, и краешек белой соблазнительной груди открылся его взору. Воображение мысленно дорисовало очертания грудей, и кровь бросилась ему в голову.
Отвернувшись, Пит лихорадочно схватился за полотенце и, стиснув зубы, ответил:
— Я буду вытирать.
— Я стала причиной переполоха на вашем вечере? — продолжила она, поворачиваясь к раковине.
Даже больше, чем ты думаешь, усмехнулся он про себя.
— Я предполагал такой поворот, так что можешь ни о чем не беспокоиться.
— Не сомневаюсь, что у них возникла масса вопросов.
Склонившись вперед, она погрузила руки в мыльную воду, отыскивая ложки. Волосы кольцами упали
