Маска вернулась на место. Пора двигаться дальше.
Повернув в коридор налево, мы ускорили шаг, вероятно, чтобы наверстать время, потраченное на незапланированную остановку. При каждом шаге грудь миссис Банкрофт подпрыгивала под тонкой тканью майки, а я с мрачной сосредоточенностью разглядывал картины на противоположной стене. Опять работы последователей эмфатизма – Ангина Чандра, положившая изящную руку на вздыбленный фаллос ракеты. И здесь нет успокоения.
Веранда с видом на море находилась в самом конце западного крыла особняка. Миссис Банкрофт провела меня через непритязательную с виду деревянную дверь, и нам в глаза ударил яркий солнечный свет.
– Лоренс, это мистер Ковач.
Я поднял руку козырьком, прикрывая глаза, и увидел, что веранда была двухуровневой. На верхнем уровне устроен балкон, отгороженный стеклянными дверями. У парапета стоял мужчина. Должно быть, он услышал, как мы вошли; впрочем, он точно слышал звуки подсаки полицейского транспорта и понял, что это означает. Тем не менее мужчина не тронулся с места, продолжая смотреть на море. Иногда такие настроения возникают при возвращении из мертвых. А может быть, все объяснялось простым высокомерием. Миссис Банкрофт кивком предложила мне идти вперед, и мы поднялись по лестнице со ступенями, сделанными из той же породы дерева, что и обшивка стен. Только сейчас я обратил внимание, что стены от пола до потолка заполнены полками с книгами. Заходящее солнце окрасило их корешки ровным оранжевым светом.
Мы вышли на балкон, и Банкрофт повернулся к нам лицом. В руке он держал книгу, заложив пальцем место, на котором остановился.
– Здравствуйте, мистер Ковач. – Он переложил том, чтобы пожать мне руку. – Рад наконец встретиться с вами. Как вы находите свою новую оболочку?
– Замечательная. Очень удобная.
– Да, хотя я и не вдавался в подробности, но мои адвокаты получили указание подобрать что-нибудь… подходящее. – Он оглянулся, словно отыскивая на горизонте транспорт Ортеги. – Надеюсь, полиция действовала не слишком официально.
– Пока жаловаться не на что.
Банкрофт производил впечатление Человека читающего. На Харлане есть кинозвезда по имени Ален Мариотт, больше всего известный по роли мужественного молодого философа-куэллиста, бросившего вызов жестокой тирании начала Эпохи Поселений. Не знаю, насколько достоверно передано восстание куэллистов, но в целом фильм хороший. Я смотрел его дважды. Так вот, Банкрофт чем-то напоминал Мариотта из этого фильма. Только постаревшего. Он был изящным и стройным, с густой седой шевелюрой, забранной сзади в хвостик. А книга в руке и книжные полки казались естественным окружением для могучего ума, светившегося в жёстких чёрных глазах.
Банкрофт тронул жену за плечо, небрежно и как бы случайно, и от этого движения мне, в моем теперешнем состоянии, захотелось плакать.
– Опять та же женщина, – сказала миссис Банкрофт. – Лейтенант Ортега.
Банкрофт кивнул.
– Не бери в голову, Мириам. Полиция просто принюхивается. Я предупреждал, что поступлю так, но на меня не обратили внимания. Что ж, теперь, когда мистер Ковач прибыл, ко мне будут относиться серьёзно. – Он повернулся в мою сторону. – В этом деле полиция не пожелала сотрудничать со мной.
– Да. Насколько я понял, именно поэтому я здесь.
Мы посмотрели друг на друга. Я пытался решить, злюсь ли я на этого человека. Он перетащил меня на другой конец обитаемой вселенной, засунул в новое тело и предложил сделку, обставив так, что я не мог отказаться. Подобные выходки характерны для богачей. У них есть власть, и они не видят причин ею не пользоваться. Для богатых люди товар, как и все остальное. Их можно поместить на хранение, переправить, выгрузить. «Пожалуйста, распишитесь внизу».
С другой стороны, на вилле «Закат» ещё никто не исказил мою фамилию, да и выбора у меня не было. Опять же не надо забывать о деньгах. Сто тысяч долларов ООН. Эта сумма в шесть-семь раз превосходила то, что мы с Сарой рассчитывали получить, обчистив винный склад на Миллспорте. Доллары ООН, самая твердая валюта во вселенной. Свободно обмениваются на всех обитаемых планетах Протектората.
Ради этого можно и потерпеть.
Банкрофт снова коснулся тела жены – на этот раз взяв за талию и показывая, что ей пора уходить.
– Мириам, ты не могла бы ненадолго оставить нас вдвоем? Не сомневаюсь, у мистера Ковача масса вопросов, и мне бы не хотелось, чтобы ты скучала.
– На самом деле у меня есть несколько вопросов и к миссис Банкрофт.
Она уже направлялась к двери, и мои слова вынудили её остановиться на полпути. Склонив голову набок, миссис Банкрофт перевела взгляд с меня на мужа и обратно. Банкрофт неуютно заёрзал. Я понял, что ему не хотелось разговаривать в присутствии жены.
– Наверное, будет лучше, если мы с вами поговорим попозже, – поспешил исправиться я. – Отдельно.
– Да, разумеется. – Встретившись со мной взглядом, её глаза тотчас же, словно танцуя, ушли в сторону. – Лоренс, я буду в библиотеке карт. Когда закончите, пришли мистера Ковача ко мне.
Мы проводили её взглядом. Как только за ней закрылась дверь, Банкрофт предложил мне сесть в удобное кресло, стоящее на балконе. Рядом пылился старинный телескоп, нацеленный на горизонт. Посмотрев под ноги, я увидел, что половицы стерты от времени. На меня покрывалом опустилось общее ощущение старины. Неуютно поморщившись, я сел в кресло.
– Пожалуйста, мистер Ковач, не считайте меня шовинистом. После почти двухсот пятидесяти лет брака наши отношения с Мириам можно считать взаимным уважением. Честное слово, будет лучше, если вы переговорите с ней наедине.
