Ортега долго молча смотрела на меня, затем, обернувшись, схватила свою куртку с подлокотника кресла, куда бросила её, когда пришла.
– Мне надо какое-то время побыть одной, – тихо промолвила она.
– Хорошо, – таким же тихим голосом ответил я. Сейчас было не время для того, чтобы давить. – Я буду ждать тебя здесь, а если мне понадобится уйти, я оставлю сообщение.
– Да, пожалуйста.
В её голосе не было никаких намеков на то, что она собирается вернуться.
После ухода Ортеги я ещё какое-то время сидел, пытаясь облечь в плоть мимолетное откровение, которое мне явила интуиция чрезвычайных посланников. Судя по всему, когда зазвонил телефон, я уже оставил эти тщетные попытки. Потому что мелодичная трель застала меня уставившимся в окно и гадающим, как отыскать Ортегу в огромном Бей-Сити. На этот раз звонила Кавахара.
– У меня есть все, что вы просили, – небрежно заметила она. – Спящий вариант вируса Роулинга будет доставлен в компанию «Сил-Сет» завтра в восемь часов утра. Адрес конторы – Сакраменто, 1187. Там будут предупреждены о вашем приходе.
– А коды активации?
– Доставка в отдельной упаковке. Трепп свяжется с вами.
Я кивнул. Закон ООН, регламентирующий правила хранения и распространения боевых вирусов, предельно четок. Бездействующие формы вируса можно хранить как объекты для изучения или даже в качестве личных трофеев. Хранение и продажа активного военного вируса или кодов, с помощью которых может быть активирован спящий вирус, являются преступлением, подпадающим под юрисдикцию Верховного суда ООН и карающимся наказанием в виде помещения на хранение на срок от ста до двухсот лет. В том случае, если произойдет использование вируса, наказание может быть ужесточено до стирания. Естественно, такие суровые меры предусмотрены только в отношении частных граждан; к военачальникам и правительственным чиновникам подход другой. Сильные мира сего любят свои игрушки.
– В таком случае проследите за тем, чтобы она как можно скорее связалась со мной, – сказал я. – Я не хочу напрасно тратить отведенные мне десять дней.
– Понимаю, – сочувственно кивнула Кавахара, как будто страшные угрозы в отношении Сары были сделаны по прихоти какой-то злобной стихии, неподвластной ни мне, ни ей. – Ирена Элиотт будет загружена в оболочку завтра вечером. Номинально её выкупила с хранения фирма «Джэк-Сол», одна из принадлежащих мне коммуникационных компаний. Можете забрать её из центрального хранилища Бей-Сити в десять часов. Я временно оформила вас консультантом по проблемам безопасности западного отделения «Джэк-Сол». Имя – Мартин Андерсон.
– Понял. – Таким иносказательным способом Кавахара предупредила, что мы с ней связаны и в случае чего я пойду на дно первым. – Но возникнет неувязка с генотипом Райкера. Поскольку его оболочка временно загружена, файл Райкера в центральном хранилище открыт.
Кавахара кивнула.
– С этим всё улажено. Ваша аккредитация будет направлена по корпоративным каналам «Джэк-Сол» в обход индивидуального генетического поиска. Ваш генотип будет занесен под именем Андерсона. Какие ещё вопросы?
– А что, если я наткнусь на Салливана?
– Надзиратель Салливан находится в продолжительном отпуске. У него возникли какие-то проблемы с психикой. Ему предстоит пройти курс виртуальной терапии. Думаю, вы его больше никогда не увидите.
Взглянув на спокойное лицо Кавахары, я помимо воли ощутил холодную дрожь. Я кашлянул, прочищая горло.
– А выкуп оболочки Элиотт?
– Нет, – едва заметно усмехнулась Кавахара. – Я ознакомилась с информацией. Оболочка Ирены Элиотт не обладает никакими биотехническими усовершенствованиями, которые оправдали бы стоимость её выкупа.
– А я этого и не говорил. Тут дело не в технических возможностях, а в мотивации. Ирена Элиотт чувствовала бы себя обязанной, если бы…
Изображение Кавахары в экране подалось вперед.
– Ковач, моему терпению есть предел. Элиотт получит равноценную оболочку, так что пусть радуется. Ты хотел её получить – и ты её получишь, но проблемы ваших взаимоотношений останутся твоими проблемами. Я и слышать о них не хочу.
– Ей потребуется больше времени на то, чтобы освоиться, – упрямо продолжал я. – В непривычной оболочке она будет не так расторопна…
– Это также ваши проблемы. Я предложила вам лучших специалистов по внедрению, каких только можно найти за деньги, но вы отказались. Придется учиться отвечать за свои поступки, Ковач. – Помолчав, она снова усмехнулась, откидываясь назад. – Я попросила проверить эту Элиотт. Кто она такая, кто её родные, какое она имеет ко всему этому отношение. И почему вы хотите извлечь её с хранения. Ваша мысль похвальна, Ковач, но, боюсь, благотворительностью придется заниматься без меня.
– Да, – угрюмо согласился я. – Полагаю, вы правы.
– Вот и хорошо. И надеюсь, это будет нашим последним непосредственным контактом до тех пор, пока не будет решена интересующая нас проблема.
– Да.
– Что ж, каким бы неуместным это ни казалось, Ковач, желаю вам удачи.
Экран погас, и последние слова Кавахары зависли в воздухе. Я долго сидел, вслушиваясь в их отголоски и уставившись на воображаемое остаточное изображение на экране, которое моя ненависть сделала почти осязаемым. Когда я наконец заговорил, голос Райкера прозвучал настолько чуждо, как будто через меня
