сухой, полный достоинства поклон, удалился.
Броуди повернулся к Анне. Ее вид несколько отрезвил его, умерил эйфорию, которую он едва сдерживал последние несколько минут. Вся затянутая в черное, она казалась маленькой и печальной, как будто потерянной. Плотное черное кружево вуали полностью скрывало ее лицо. Но вот она стремительным грациозным движением откинула вуаль, и он на мгновение успел увидеть ее лицо – смеющееся и счастливое, – прежде чем она бросилась ему на шею.
– Мне так тебя не хватало, Джон, я чуть не умерла с тоски! Я думала, ты никогда не вернешься. Где Дитц тебя прятал? Как твое плечо, как поживает твой отец? Почему тебя так долго не было? С тобой все в порядке, ты поправился? Мне кажется, сто лет прошло!
– Прошло всего несколько дней, – возразил Броуди, смеясь и целуя ее.
Он обнимал ее так крепко, что она получила ответ по крайней мере на один из своих вопросов: рана почти зажила.
– Мой отец здоров, – сказал Броуди. – Он приедет завтра на похороны. Он хочет перевезти тело Ника в Денбишир и похоронить его рядом с домом.
– Значит, ты все ему рассказал?
– Да, все.
Несколько минут они стояли молча, нежно обнявшись и проникнувшись скорбью старика.
– А потом он собирается съездить в Лондон, – заговорил Броуди, прервав молчание. – Я должен буду сопровождать его.
– В Лондон? Зачем?
– Повидаться со своими адвокатами. Энни, он хочет меня усыновить.
– О, Джон, я так рада за тебя. – Она заплакала, прижимаясь лицом к его рубашке, и он едва не последовал ее примеру. Раздался негромкий стук в дверь.
– Извини, Анна, но некоторые из гостей собираются уходить, – послышался тихий голос Стивена. – Не хотели бы вы с мистером Броуди попрощаться с ними?
– Мы бы хотели? – шепотом спросила Анна.
– Лично я предпочел бы остаться здесь и утешить вдову.
Не успела она и глазом моргнуть, как Броуди уже расстегнул три пуговицы на лифе ее вдовьего одеяния.
– И думать не смей, – строго одернула его Анна, отталкивая его руку, уже занявшуюся четвертой пуговицей. – Я в трауре на целый год.
Броуди расхохотался – громко и от души. Они оба одновременно зажали рты ладонями, шикая друг на друга и хихикая, как пара расшалившихся детишек. Потом он снова крепко обнял ее, чтобы можно было разговаривать самым тихим шепотом.
– Не меньше года, Джон, это непременное условие. Если я хотя бы заикнусь о сокращении срока траура, тетя Шарлотта упадет в обморок.
– В таком случае рекомендую, заранее запастись нюхательными солями, – посоветовал Броуди, легонько покусывая ее губы. – Я не могу дожидаться целый год, чтобы заполучить эту соблазнительную вдову.
Она казалась ему упоительно сладкой на вкус – как долгожданный пир после сорокадневного поста.
– И вообще, – продолжал Броуди, – я уверен, что тетя Шарлотта сможет очнуться от обморока гораздо раньше, чем ты думаешь. Особенно когда узнает, что твой новый поклонник скоро станет маркизом, а со временем унаследует и графский титул.
– Маркизом? Боже милосердный! – Анна склонила голову набок, словно пытаясь увидеть его в новом свете.
– Да, пожалуй, – согласилась она. – Я бы сказала, что такая новость сама по себе скостит половину с траурного срока, назначенного тетей Шарлоттой.
Броуди недовольно заворчал, прижимая ее спиной к дверям библиотеки.
– Я не могу ждать и полгода.
Он просунул обе руки ей за корсаж и прильнул губами к нежному изгибу шеи. Голова Анны откинулась назад, пульс зачастил как безумный. Как она любила запах его волос, ощущение его худощавого сильного тела, прижимающегося к ней! Она пыталась стоять тихо, не произнося ни звука, но он что-то такое выделывал подушечками больших пальцев, а может быть, ладонями – в тесноте было не разобрать, – что сохранять молчание стало невозможно.
– А сколько же ты можешь ждать? – с крепко закрытыми глазами простонала Анна в воздух над его плечом.
– Больше не могу ждать ни секунды.
Резким, почти грубым движением Броуди раздвинул ей ноги коленом и одновременно поцеловал с такой силой, что у нее пропало всякое желание задавать вопросы.
– Вы закончили свою беседу? – нетерпеливо спросил Стивен за дверью. – Анна? Вы кончили?
Броуди едва расслышал, как она с досадой пробормотала сквозь зубы:
– Почти.
Он отодвинулся и уставился на нее с изумлением и восторгом. Анна выглядела не менее удивленной, чем он сам.
– Энни, ты хоть понимаешь, что ты сейчас сказала? Ты отпустила шутку! – воскликнул Броуди. – Ты отпустила неприличную шутку.
Она радостно улыбнулась:
– У меня здорово получилось, правда?
– Анна?
– Мы идем, Стивен!
Отойдя от двери, Анна торопливо навела порядок в своем туалете и заново приколола к волосам вуаль.
– В другой раз мы обсудим эту тему подробнее, мистер Броуди, – сказала она официальным тоном, но все еще прерывисто дыша.
– О, мы непременно обсудим ее во всех подробностях, миссис Бальфур, – заверил он ее, поправляя галстук и одергивая жилет. – Вы готовы?
– Безусловно.
Анна бросила на него лукавый и многозначительный взгляд. Броуди недоуменно покачал головой.
Они одновременно откашлялись, попытались придать лицам приличествующее случаю скорбное выражение. Броуди открыл дверь и пропустил Анну вперед. Медленным церемонным шагом они проследовали в холл, где собралась кучка посетителей, желавших проститься. Хорошо, что позади них никого не было! Любой, кто оказался бы у них за спиной на протяжении первых шести шагов, мог бы с ужасом убедиться, что будущий граф Бэттиском не совсем почтительно поддерживает вдову Бальфур ладонью ниже спины.
