Положив руки ей на плечи, Кон заставил ее снова сесть и поцеловал. На губах Софи заиграла радостная и удивленная улыбка, которая растрогала Коннора, и он поцеловал ее еще.
– Софи, произошло что-то потрясающее.
– Что?
Коннор придвинул стул и сел рядом.
– Этот человек, Брайтуэйт, доверенное лицо плимутского отделения либеральной партии.
– Это в котором состоит Роберт?
– Нет, те находятся в Девенпорте, – возразил он, смеясь. – Реакционное крыло.
Софи засмеялась вместе с ним.
– Я думала, они предпочитают другое слово: консервативный.
– Пусть будет так. – Он сделал глубокий вдох. – Хорошо, что ты сидишь. А то как бы тебе в твоем положении не лишиться сознания от того, что я сейчас скажу.
– Что такое? – вскричала заинтригованная Софи.
– Брайтуэйт и его коллеги хотят, чтобы я баллотировался на место Ноултона на дополнительных выборах.
– На место Ноултона? – ошарашенно переспросила она. – В палату общин?
– Да.
– От Тэвистока?
– Да.
– Место, на которое нацелился Роберт?
– Да. – Так, значит, Софи знала о намерениях Роберта, с досадой подумал он, однако не собирался позволить Кродди испортить радость этого момента.
– Но… этого не может быть! Я не могу поверить. Кон не собирался обижаться на ее недоверие. В конце концов, он сам только что был в таком же положении.
– Это еще не окончательно. Члены избирательной комиссии хотят встретиться со мной, посмотреть на меня, убедиться, что я не плюю на пол, что у меня не три глаза.
– Но у меня в голове не укладывается, почему они предложили это именно тебе?
– Благодарю, дорогая. – Он постарался, чтобы в его голосе не было сарказма. – Твоя вера в меня очень вдохновляет.
– Я не шучу, Коннор.
– Я тоже.
Софи виновато опустила голову.
– Я имела в виду, почему они думают, что ты можешь победить? Тебя здесь совсем не знают.
– Брайтуэйт считает, что знают.
– Но это…
– Дурная слава? Очевидно, репутация у меня не так сильно подмочена, как ты полагаешь.
– Я этого не говорила. Я только предположила всего-навсего.
– Значит, ты считаешь, что из меня не может получиться хороший член парламента?
Прищурившись, Софи внимательно смотрела на мужа. Он задал вопрос в шутку, но она действительно так думала.
– Не знаю, – неуверенно проговорила она. – Мне кажется, выдержка не входит в число твоих достоинств, и поэтому тебя может постичь разочарование. И… Я сомневаюсь, что ты способен на компромиссы.
Коннор порывисто встал, неприятно пораженный ее непрошеной прямотой.
– Ну, – сказал он резко, – может, еще ничего и не получится. Брайтуэйт, похоже, сумасшедший, да наверняка, раз решил, что я могу победить на выборах. И, как ты любезно напомнила, никто обо мне здесь не слышал. Может быть, все это вообще шутка твоего приятеля Кродди.
– Ты злишься.
– Ничуть. Я отдаю должное твоей объективности, дорогая. Где бы я был без тебя?
– Коннор…
– Сколько у тебя денег, Софи?
– Сколько… прости, не поняла?
– Ха, то же самое сказал и я, когда Иен задал мне этот вопрос. Ты должна иметь доход не меньше трехсот фунтов в год, иначе я не могу претендовать на это место. «Калиновый» ведь приносит тебе столько, не так ли?
Она оттолкнула стул и медленно встала, не сводя с него настороженных глаз.
– Ты встречался с ним прежде? Ты знал его?
– Иена? Да, мы однажды виделись в Эксетере. Он и еще один человек пригласили меня на обед. Разговаривали о политике.
– Разговаривали о политике. – Сверкнув глазами, Софи повернулась к нему спиной. Теперь надулась она, но он не мог понять почему.
– А что было бы, – неприязненно спросила она, – если бы ты не женился на мне?
– Что?
– Что было бы с твоими политическими амбициями, если бы ты не женился на женщине, имеющей ежегодный доход в триста фунтов?
Он взял ее за руку и развернул к себе лицом.
– О чем, черт возьми, ты говоришь? Полгода назад у меня не было никаких политических амбиций!
– Неужели не было? Может, ты думал об этом подспудно? Ну признайся – все равно ты уже женат на мне, так какая разница?
Он онемел от ярости.
– Я не утверждаю, что ты женился на мне только по этой причине, – заметив его состояние, торопливо добавила Софи. – Но согласись, разве тебе не стало чуточку легче решиться на брак, когда ты понял, что получаешь в жены не только честную женщину, но заодно решаешь проблему с имущественным цензом?
– Будь ты проклята! – Если бы она плюнула ему в лицо, это не было бы большим оскорблением, если бы вонзила кинжал в грудь, ему было бы не так больно. – Будь ты проклята, Софи! – прошептал он и вышел из кухни.
18
Несколько дней они избегали друг друга. Им казалось недостойным взрослых людей играть в молчанку, поэтому они обменивались кое-какими необходимыми фразами: «Я собираюсь выйти из дома», «Передай соль, пожалуйста», «Покойной ночи». В некотором смысле это было хуже той враждебности, какой было отмечено начало их супружества, поскольку тогда хоть случались периоды относительного мира, сейчас же они знали, что брак их терпит неудачу, и хуже всего было то, что теперь оба знали, что теряют. Но ни один не мог переступить через уязвленную гордость и новое недоверие.
Софи с раннего утра уезжала на рудник и оставалась там до самого вечера, хотя необходимости в ее постоянном присутствии в конторе не было. Просто ей хотелось подольше не видеть Коннора. Они не зашли настолько далеко, чтобы спать в разных комнатах, но старались ложиться в разное время, так что кто-то из них уже спал или притворялся спящим, когда другой ложился в постель. При таком образе жизни они имели возможность совсем не разговаривать друг с другом, а интимные отношения, и без того непрочные, вообще исключались.
Встреча Коннора с коллегами Иена Брайтуэйта прошла исключительно успешно. Он испытывал неимоверное облегчение, даже ликовал в душе, но разделить триумф было не с кем. Его пригласили на обед в дом Джорджа Текера в Плимуте, где присутствовали еще три человека, влиятельные лица в партии. Все желали знать, почему он явился один, без миссис Пендарвис, и он солгал, что она простудилась и врач запретил ей выходить из дома. Хорошо, с удовольствием познакомимся с ней в другой раз, решили они, и Коннор с радостью воспринял их слова, поскольку это означало, что будут и другие встречи, и одновременно с досадой, потому что, возможно, опять придется идти без Софи. Их размолвка была так некстати. Не то чтобы Софи отказалась пойти с ним. На самом деле Кон даже не просил ее об этом. Он бы скорее отрезал себе язык. Если она действительно верит, что он женился на ней из-за каких-то несчастных денег, пусть
