другому предписывать ни действий, ни речей, ни воззваний… Они сговаривались, где и на чем могли, а вне этого каждый поступал по своему разумению и желанию. «Союз» же Власова с Гитлером был «тоже союзом», из коих один — Гитлер — обладал всей технической, военной и финансовой мощью, а другой — Власов — ничем, а был просто в плену и жил, и дышал, и действовал, пока то было Гитлеру угодно. Отсюда те самые речи и заверения, которые мы привели выше. И Власов, и КОНР хорошо знали, что они — пленники, что они в лапах Гитлера, который может их в любой момент прикончить, но что «отступления нет» и «мосты сожжены», как то пишет доктор Н. А в этих условиях вопрос из плоскости политической переходит в плоскость морали, ибо они были не союзники, а прислужники.
Шло подлинное театральное лицедейство. Например, в № 8 «Воли Народа» от 24 января 1945 года напечатана передовая статья под заглавием: «Кредитное соглашение». В ней сообщается, что «заключенное 18 числа кредитное соглашение между германским правительством и Комитетом Освобождения Народов России представляет один из важных моментов, доказывающих то взаимопонимание и обоюдное доверие, которое в настоящее время имеет место между руководителями Германского государства и нашим Комитетом, возглавляемым генералом Власовым».
Для полноты стиля здесь не хватает только формулы: «высокие договаривающиеся стороны». КОНР не считал нужным сообщить, в чем же «соглашение» заключается: какие кредиты и на каких условиях Гитлер им отпустил. Но мы, грешным делом, думаем, что и сообщать то было нечего, ибо немцы правильно рассматривали «акцию», как свою и потому и расходы по ее содержанию внесли в свои сметы и только. Мы думаем, что в январе 1945 года не очень высоко стоял кредит самих немцев, а уж учесть кредитоспособность Власова и КОНР более чем затруднительно.
Со времени «Пражского Манифеста» уже прошло два месяца, и КОНР уже имел все возможности убедиться в точном содержании и смысле своей «акции». Однако, во вне торжественность тона продолжается. В той же статье КОНР заверяет, что «германское правительство оказывает широкую поддержку Освободительному Движению Народов России, не претендуя на честь и суверенные права нашей Родины». «Наше движение имеет свои самостоятельные цели, не зависящие от политики никакого другого государства». Неуместный и мрачный юмор…
10. КОНЕЦ АВАНТЮРЫ
Остается досказать о последних месяцах «акции», проходивших на фоне заката Гитлера и Рейха.
Когда доктор Н. настаивает, что «Освободительное Движение оформилось только в ноябре 1944 года в Праге и, следовательно, существовало немногим больше пяти месяцев», то в объяснение сего он приводит только то соображение, что до тех пор на деле никаких отрядов в распоряжении Власова не было, что это был генерал без армии, что до того все части РОА подчинялись только немцам, а, вот, в ноябре месяце 1944 года Власову были даны две дивизии. Это было бы резонно, если бы хотя бы эти две дивизии были реальностью, если бы Власов хоть в последние пять месяцев и впрямь имел бы в своем распоряжении две вооруженные дивизии, какую то реальную вооруженную силу. Увы, это было на деле совсем не так, и сам д-р Н. пишет:
«Однако, вплоть до краха, ни одна из этих дивизий так и не приняла участия в боевых операциях, если не считать весьма непонятного выступления одной из них на стороне чехов в Праге в мае 1945 года. Между тем немецкое военное командование широко пользовало части РОА под немецким руководством и, что самое возмутительное, использовало их в борьбе не только против большевиков, но и против союзников».
Таким образом, и д-р Н. признал, что отряды РОА были на деле на службе у немцев на западном фронте и вовсе не действовали против «большевиков». Как мы видели, д-р Н. пытается отречься от того периода, который предшествовал Пражской «акции». К сожалению, он нам не объясняет, что на деле изменилось и как нам следует относиться к тому, что было до того в течение двух лет. Доктор Н. не прав: так называемое «власовское движение» было едино и началось оно в сентябре 1942 года, если не до того еще. Никто из тех, кто претендует на «власовское наследство», будь то САФ, АЦОДНР или СБОНР не говорит только о последних пяти месяцах и с полным правом. Ничего существенного период «Пражского Манифеста» не внес в «движение»: батальоны РОА продолжали быть у немцев, никаких реальных дивизий у Власова не было, и ничего КОНР не мог предпринять в «русской акции», как и до него. Единственная созданная, наконец, дивизия была вооружена только в апреле 1945 года, но когда ее хотели бросить в бой, то война была уже настолько очевидно проиграна Гитлером и сопротивление настолько бессмысленно, что и Власов со своим штабом, и эта дивизия поспешили покинуть «тонущий корабль» и самовольно двинулись с Востока на Запад.
Надо отметить, что эта Первая дивизия была по составу своему весьма юного возраста, «30 % солдат получали особый юношеский паек», одели ее в германскую форму, ибо русскую Гитлер не позволил, и «пришлось ограничиться маленькими изменениями германской формы, которые выразились в снятии нагрудных орлов со свастикой, заменой германских кокард старыми русскими и нашитием на рукав особого щитка с андреевским флагом и надписью РОА» (А. Осипов). Вот и все.
И еще одно: «остовцам» выдали нагрудные знаки «ОСТ» нового образца. Реформа, что и говорить, весьма значительная, но политическое значение сего понять трудновато.
Впрочем, несомненно, что чем ближе к концу, тем явственней выделялся «либерализм» Гимлера, тем терпимее относился он к проявлению «русского духа» в РОА (вероятно, готовясь расстрелять всех их напоследок).
Еще один участник «движения», некий Н. С, так живописует:
«Кто присутствовал в начале февраля (1945 года) на параде около города Мюнзингена, когда впервые А. А. Власов смотрел Первую дивизию РОА, тот помнит… несмолкаемое «ура» и медленно поднимающийся — у трибуны, с которой говорил А. А. Власов — под звуки… «Коль славен наш Господь в Сионе» Национальный Русский трехцветный флаг. Заметьте, не Андреевский». («Часовой», № 291).
Знакомая картина царских времен…
Конечно, допущение флага Российской монархии, эмблемы «единой и неделимой» России, является для наци большой уступкой. Нам же интересно отметить, что в тот единственный раз, когда Власов демонстрировал национальную Россию, он выбрал для этого эмблему царской монархии, отдав ей предпочтение даже перед «своим» Андреевским флагом. А нас еще хотят уверить, что «власовское движение» было «продолжением Февраля» с его республиканско-демократическими принципами!
Итак, в феврале 1945 года был первый смотр Первой дивизии, но только 9 апреля был дан приказ вступить в действия, и дивизия выступила на фронт. Однако, как сообщает А.Осипов, «видя бессмысленность дневной атаки сильных укреплений противника… командир дивизии приказал оттянуть части на исходный рубеж». И дивизия… ушла с фронта. Наступил разрыв. На этом, собственно, неудачный «роман» Власова с Гитлером и кончился.
В чем же заключалось отличие этих последних пяти месяцев от первых 25-ти?
Цитированный нами много раз «редактор» пишет: «Смоленская декларация предназначалась для руководства РОД… Вся акция была задумана немцами, как пропагандный трюк. Никакого комитета в Смоленске не существовало». Хорошо.
Спустя два года вышла новая — пражская — программа. Она тоже предназначалась для руководства РОД, и эта акция, как мы знаем из прилагаемого документа (№ 7), тоже была была задумана немцами, как пропагандный трюк, вернее сказать, дело вернулось к тому исходному трюку, как он был вначале задуман и разработан Геббельсом. Что же изменилось политически или принципиально? Как будто ничего. «Редактор» пишет:
«Надо было, чтобы плата немцам за «освобождение» не затронула национальных интересов России. Какие гарантии были у нас для этого? Никаких. Напротив, каждый день все больше приносил доказательства тому, что война ведется не против большевизма, а против России, не за политические идеи, а за украинский хлеб. Не было секретом для нас и то, что все движение задумано как пропагандный трюк и что превратить его в настоящее движение, вероятно, и не удастся осуществить. Было ясно, что немцы, давая нам известные возможности, не задумаются немедленно физически уничтожить нас, коль скоро убедятся, что
