образован. Конечно, этого недостаточно, но иной раз оброненная как бы невзначай мудреная фраза производит не меньший эффект, чем пистолетный выстрел. Люди начинают думать, что у вас в голове есть и мозги.
— Число точек в обоих сегментах одинаковое, — уверенно ответил я. — Ибо нетрудно доказать, что в любом сегменте число точек бесконечно. Так называемые биунивальные величины…
— Что больше, сумма всех чисел или сумма одних только нечетных чисел?
— Они совпадают, — не задумываясь, ответил я. — Чтобы сравнить две бесконечно большие величины, достаточно сравнить любой из составляющих их элементов.
— Чушь! — воскликнул старик. — Нет, вы самая настоящая обезьяна. Но обезьяна-мутант. Я вас продам за баснословную цену Институту палеонтологической классификации. Вы допускаете ошибки, которые уже совершали ваши далекие предки. Другие попадавшиеся на удочку обезьяны, хотя и были чудовищно невежественными, утверждали совершенно противоположное тому, что сейчас говорили вы. И это по крайней мере свидетельствовало о том, что они обладали крупицей здравого смысла. Впрочем, не все.
Тут старик глубоко вздохнул.
— Когда я спросил у одной гориллы ростом метр девяносто семь сантиметров, чему равен квадратный корень минус единицы, она в ответ залепила мне кулаком в нос. Я за гроши продал ее Центру перевоспитания, да и то благодаря помощи моего родственника, вице-директора Центра психофизической разрядки.
Я вздрогнул.
— Значит, попадаются одни обезьяны? А других животных или людей вам выуживать не случалось?
— Думаете, их легко поймать? — с горечью сказал старик. — Я, самый опытный и удачливый из рыбаков, за всю свою жизнь выудил не более двухсот экземпляров. А ведь это самая богатая из всех семи земных рек времени! Хорошо еще, что мне удалось напасть на эту отмель премозойской эры.
Я весь обратился в слух. Но старик умолк.
— Вы что-то говорили о премозойской отмели, — дрожащим голосом подсказал я. Нервы у меня были на пределе. Старик, казалось, не слышал моего вопроса… Он порылся в огромной корзине и извлек оттуда две резиновые ленты.
— Случайно не знаете, что это такое? — сказал он. — Я спрашивал у людей, но никто не знает.
Я уставился на диковинные ленты.
— Где вы их выудили?
— В вашем времени. За час до того, как поймал фемину цвета янтаря. Вот была удача, так удача! В Центре психофизической разрядки все прямо передрались из-за нее.
Мне стоило огромного труда удержаться от крика. «Бедная Ивонна Нортон!» Оставалась одна- единственная надежда на спасение — разгадать, что же представляют собой эти резиновые ленты. Я напряг все свои умственные способности. И вдруг меня осенило.
— Клянусь Дианой! — воскликнул я. — Это же подтяжки!
— Что, что?
Я принялся терпеливо объяснять старику, для чего предназначены подтяжки. Изопус хохотал до слез. Между нами явно протянулись первые нити взаимной симпатии.
— Так вы говорили о какой-то премозойской отмели, — вновь напомнил я.
— До чего богатая отмель! — воскликнул он. — Я там выудил двадцать великолепных обезьян!
— О, вы на редкость умелый рыболов! — не скрывая своего восхищения, подтвердил я. — Но как вам удается в великой реке времени всякий раз находить одну и ту же точку?
— В этом и заключается мастерство! — воскликнул он, сияя улыбкой. — Тут нужны особая меткость и твердая рука. Если рука дрожит — все пропало. Но и это еще полдела. Попробуйте снова забросить удилище точно в прежнее место!
— Ну, примерно в то же место…
— Никаких примерно! — завопил старик. — Разница в одну тысячную миллиметра, дорогая моя обезьяна, по времени равносильна разнице в тысячу лет. Поэтому нам почти никогда и не удается выудить что-либо путное. Прошлое слишком велико во времени. Увы, вероятность того, что попадешь не в интергалактическое пространство, крайне мала. Здесь требуется необыкновенная чувствительность и точность. Стоит мне ошибиться на десять градусов, и я промахнусь на тысячи световых лет.
— Подумать только! — с искренним восторгом сказал я. — Но, пожалуй, вы слегка преувеличиваете свои способности.
Настал момент сыграть ва-банк, другого такого случая могло и не представиться.
— Что?! Что ты сказал?
Изопус ушам своим не верил.
— Грязная свинья! И ты смеешь сомневаться в моем мастерстве?
Я пожал плечами.
— Допустим, вы говорите правду. Но если бы я увидел другую обезьяну из моего времени…
— Что было бы, если б ты ее увидел? — прорычал старик.
— Я бы сразу признал, что вы величайший рыбак всех времен. Иначе остается сомнение…
— Какое еще сомнение? — взревел Изопус.
— Что вам просто на редкость повезло.
— Так оно и есть! — стоявший рядом рыбак со злостью сплюнул.
Изопус смертельно побледнел, потом покраснел, как рак.
— Ах, вот как ты заговорил, Рик! Ну что ж. Спорим, что к вечеру я поймаю еще одну обезьяну из премозоя?
— Готов держать с вами пари! — скромно сказал я.
— Пари! Изопус предлагает пари! — радостно закричал кто-то.
Азарт заразителен. Остальные рыбаки побросали удочки и обступили нас.
— Проигравший угощает всех обедом! — предложил один из рыбаков.
— Принимаю! А теперь молчать! — приказал Изопус.
Он сменил старое удилище на новое, изохроновое, и осторожно закинул его в реку.
Ничего не скажешь, этот старикашка умел собраться. Прошло два часа. Я лежал на берегу и, затаив дыхание, следил за ним. Потом не вытерпел и тихонько вздохнул. Изопус, крепко держа удочку левой рукой, правой незаметно вытащил гаечный ключ и с неожиданной силой ударил меня по голове. Я мгновенно потерял сознание.
Когда я пришел в себя, солнце уже клонилось к закату. Рыбаки сидели по-прежнему неподвижно. Я не сводил с Изопуса глаз, но, сколько ни старался, не мог заметить, чтобы рука его дрогнула хоть на миг. А между тем знал, что он нащупывает тысячи точек. Мое сердце, казалось, вот-вот лопнет от напряжения.
— Поймал! — раздался ликующий крик Изопуса.
Как по команде, все вскочили, Изопус яростно дернул удилище. Безрезультатно.
— Странно!
Он набрал побольше воздуху и приготовился к новому поединку. Я тоже набрал побольше воздуху. Вешу я девяносто килограммов, и заработок дается мне нелегко. А тут вообще можно было расстаться с жизнью. Тем не менее я напрягся и изо всех сил ударил Изопуса в поясницу. Старик на какое-то мгновение повис над рекой, а затем рухнул в реку вслед за удочкой. Я еле успел схватить его за лодыжку.
Когда мы вынырнули на поверхность, я все еще крепко держал старика за ногу. Не помню уж, как мы очутились в зале проверки. Помню только, что на месте Устройства обнаружил полукруглый письменный стол. Не было в зале и моего коллеги Леонардо, который в нужный момент придержал леску. Я осмотрелся и пришел к выводу, что многое здесь изменилось, и притом к лучшему. В зале стало чище, светлее и, если можно так выразиться, рациональнее.
Вошел человек в зеленом комбинезоне. Он с изумлением уставился на нас.
— Черт возьми! — воскликнул он. — Откуда вы объявились?
— Я капитан Форбс, — сухо сказал я. — Из отдела научной разведки. А вы кто такой?
