– Да если он об этом узнает, он не вернется до Затмения Богов! Он будет очень рад, что своим отсутствием мешает свадьбе! Он-то ей совсем не рад!
– Это Альдона его не пускает! Видел – как он ей понадобился, так она живо за ним сюда прискакала!
– Ну, так что же? – Асольв развел руками. – Мы лет восемь знаем, что он любит ее, да, мать? И если за столько времени он не образумился, то это уже… Наш сын – упрямый человек. Как его дед Фрейвид.
– Он – Эйкинг! – восклицала бабка Уннхильд, сама не зная, гордится она этим или досадует. – Он не отступится от своего!
– Так что же я могу сделать?
Но Эйра не сдавалась, убежденная, что непременно сумела бы уговорить брата, если бы только ей удалось его повидать. Альдис, служанка, шутливо заметила, что ведь Лейкнир тоже может отговорить ее от замужества, но Эйра не поняла шутки и пришла в негодование.
– Никто на свете не отговорит меня! – горячо воскликнул она, даже уронив гребень от волнения. – Я люблю конунга и буду всегда его любить!
– Так и Лейкнир любит Альдону! – Бестолковая Альдис не понимала, что Бергвид конунг не какая-то там Альдона. – Что же? Всю жизнь любит, еще пока она девочкой была. Чего же тут чудного? С каждым случается. Знаешь, как говорят: кошка коту – красавица.
– Кошка! Какая кошка? При чем здесь кошка? Молчи! – Эйра плохо понимала шутки и не улыбнулась в ответ на улыбку простодушной служанки. – Он не понимает! Я объясню ему! Он не имеет права… Не имеет права оставаться там, когда от этого зависит мое счастье!
Альдис покачала головой и отошла: что объяснишь человеку, для которого во всем мире существует только его собственное счастье?
Только ночью мать уговорила Эйру отказаться от поездки на Золотое озеро. Но подействовали не столько уговоры, сколько нежелание расстаться с женихом в то время, когда у него столько забот.
Ночи катились к полнолунию, и словно вслед за возрастающей луной в усадьбе прибывало гостей. За время своей поездки на запад Бергвид побывал во многих усадьбах, и вслед за ним в Кремнистый Склон стали съезжаться люди, пожелавшие присоединится к Бергвиду конунгу в его войне с Вигмаром Лисицей.
Уже много лет, со времен, пожалуй, старого Фрейвида Огниво, старинная усадьба не видела такого многолюдства. Пришлось даже отпереть гостевой дом, много лет простоявший запертым, починить там протекающую крышу, срубить новые спальные помосты взамен старых, полугнилых. Окрестные хёльды, ближние и дальние соседи, порой даже совсем незнакомые люди привозили с собой кого-то из родных, друзей, из дружины, но мало кто привозил для себя съестные припасы. От обилия гостей фру Эйвильда временами терялась: как их всех накормить? Устраивали охоты, работники целыми днями пропадали на горных озерах и речках, добывая рыбу. Асольв никогда не был особенно богат, и пришлось отправить людей на побережье купить еду. Посланные увезли бoльшую часть подарков Бергвида, а вернутся они еще не скоро.
– Мы должны подготовить хорошее войско! – раз за разом повторял Бергвид каждому, кто приезжал в усадьбу. – Мы должны разбить этих наглецов и предателей Железного Кольца, и тогда больше никто не будет оспаривать моих прав на власть. А там, на Золотом озере, найдется, чем вознаградить вас. У Вигмара Лисицы огромные богатства. Вы знаете, какие мечи он добывает?
Меч Рагневальда теперь висел на поясе у Бергвида, и он показывал его всем. Серую сталь, покрытую узором черноватых пятен, внимательно осматривали, щупали загрубелыми пальцами. Даже Эйра однажды потрогала и, действительно, единственная из всех своими тонкими мягкими пальчиками сумела нащупать едва заметную «рябь» на стали.
– Это умеют делать только свартальвы! – говорили люди.
– Это из запасов конунга Хродерика Кузнеца!
– Какого Хродерика Кузнеца? – спросил однажды Ормкель, который к тому времени занимал уже весьма почетное место в дружине Бергвида. – Я все слышу про какого-то Хродерика Кузнеца, все уши прожужжали, а никак не возьму в толк, что это такое. Он еще жив, этот кузнец?
Бергвид конунг сидел молча с таким видом, будто погружен в глубочайшие думы. Он имел весьма расплывчатое понятие о Хродерике Кузнеце, но никогда не признавался в том, что чего-то не знает или не может объяснить.
– Это был наш конунг в древние времена, – пустился объяснять Асгрим Барсук, умевший сражаться лучше, чем рассказывать. – Он жил давно. И был хороший кузнец. Он умел…
– Помолчи, Асгрим, какой из тебя сказитель! – прервал его Стейнрад Жеребенок. Среди ярлов Бергвида он считался самым знатным и был научен кое-какой учтивости, а кроме того, не упускал случая подольститься к вожаку любым возможным способом. – Пусть лучше невеста нашего конунга споет нам «Песнь о Хродерике». У нее получится гораздо лучше! И всем гостям будет приятно послушать. Ты согласен, конунг?
Бергвид вяло кивнул, будто бы не вникая, о чем идет речь, но Эйра с готовностью поднялась с места, как всегда хватаясь за малейшую возможность оказать Бергвиду услугу. Теперь, когда Бергвид конунг плотно занимался подготовкой похода, Эйре нечасто удавалось с ним поговорить. Чтобы проводить с ним побольше времени, она тоже сидела в гриднице с гостями. Держа на коленях какое-нибудь шитье, она по большей части не сводила глаз с жениха. Он казался ей и прекрасен, и грозен, и все чаще в его лице мелькало что-то такое, что пугало ее. Он был нетерпелив, горяч и неуступчив; говорили, что его отец, Стюрмир Метельный Великан, был точь-в-точь такой же. Эйра не сомневалась в его правоте, но его настойчивая, непримиримая враждебность, неотступное желание смести своих врагов с лица земли и стереть саму память о них смущали Эйру. Может быть, она отнеслась бы к этому легче, если бы речь шла о совсем чужих людях, но в Вигмаре и его семье она, при всей пылкости ее воображения, не могла увидеть великанов и троллей, подлежавших истреблению.
Песни о Хродерике ее научила Альдона: эту песнь в Железном Кольце любили, и она чаще других звучала вечерами в усадьбе Каменный Кабан, когда домочадцы после дневных трудов собирались к огню. Эйра так привыкла слышать это сказание именно в Каменном Кабане, что даже сам Хродерик Кузнец представлялся ей похожим на Хальма Длинную Голову, только моложе, крепче, красивее. Стараясь отогнать образы людей, которые теперь считались врагами, Эйра начала рассказывать.
Хродериком звали конунга, который правил на Квиттинге. Он был великий воин и всеми девятью искусствами владел в совершенстве:
Но превыше всех искусств ценил Хродерик конунг ковку оружия, и сами свартальвы наставляли его в этом искусстве. Никто не мог с ним сравниться умением, и за это был он прозван Хродериком Кузнецом. Он сам наковал оружия для всей своей дружины:
И никто не мог одолеть Хродерика Кузнеца и его дружину, когда бились они этими мечами.
Стурвальдом звали конунга, который пришел из-за моря и хотел завоевать все земли. Он сказал:
Когда Хродерик узнал об этом, он стал собирать войско. Он послал ратную стрелу по своей земле. Но войско еще не успело собраться, когда
