Где лесостепь и где вятичи? С другой стороны, на территории предполагаемых данников найдено довольно много кладов арабских серебряных монет как раз хазарской эпохи, то есть торговые связи были налажены. Но каким образом хазары могли взимать дань «с дыма» – они что, пересчитали все вятичские дымы? Причем некоторые современные авторы даже утверждают, будто дань брали не белками (веверицами), а девицами! По девице каждый год из каждого дома? Они что, размножались метанием икры? В любом случае для «подымного» обложения требовалось такое плотное присутствие хазар в земле вятичей, которое просто не могло бы не оставить следов, доступных археологическому изучению. Однако ничего подобного там не найдено. Так была ли эта «дань» и как выглядела? Но ведь в летописи же написано, а это – основной источник.
Или другой случай – балты, о которых в данном романе упоминается не раз. По результатам раскопок получается, что берега Оки с притоками они покинули еще в середине 1-го тысячелетия нашей эры, а славяне пришли только лет триста спустя и заняли древние, давно заброшенные балтские городища. Но каким образом тогда сохранились сотни балтских названий больших и малых рек? Чтобы узнать эти названия, славяне должны были довольно долгое время жить в тесном контакте с балтами и от них уяснить, что здесь как называется. Иначе они просто назвали бы реки пустой земли по-своему. Ведь не могли же балты, уходя или вымирая, расставить по берегам таблички с названиями! Как это вышло – загадка.
В результате у всех историков и любителей (разной степени компетентности), ищущих истину в море отдельных деталей, все время получаются совершенно разные модели. Некоторые из этих «самолетов», собранные наиболее авторитетными или просто убедительно излагающими конструкторами, входят со временем в учебники и в сознание масс. Скажем, широко известные легенды о варягах, которых как бы призвала северная Русь, а Олег явился с младенцем Игорем предъявлять права на Киев, хотя поляне никаких варягов к себе не приглашали и единого государства с Приладожьем до той поры никогда не составляли, – пример такого вот самоваро-паровозо-вертолета, в который свято верит уже не одно поколение ученых и публики. Или более новый «миф» – о том, что ключница Малуша, мать князя Владимира Святославича, и ее брат Добрыня были детьми древлянского князя Мала. Впервые эта мысль возникла еще в середине XIX века, но это не теория и даже не версия, а просто выдумка, основанная на внешнем сходстве имен Мал и Малуша. Да и сходство-то кажущееся: во-первых, древлянского князя, скорее всего, звали как-то по-другому, а слово «мал» означает его статус – «малый» племенной князь, в отличие от «светлого князя», главы союза племен. А Малуша – естественное имя младшего в семье, маленького. Никаких иных оснований для причисления Малуши и Добрыни к роду древлянских князей нет. Однако якобы княжеское происхождение Малуши уже вошло и в романы, и в научно-популярную литературу, и даже в энциклопедии как несомненный факт!
Вот ведь парадокс – ерунду вроде застежек или глиняной посуды можно откопать, описать, классифицировать с точностью до нескольких десятилетий, а такие основополагающие вещи, как происхождение династии или общественная структура, остаются в области догадок. Впрочем, и битые горшки в истории не ерунда – по ним отслеживают движение племен и происхождение целых народов.
Если пытаться описывать не единичные события, а устройство жизни в целом, то попытки выстроить одну верную модель заведомо обречены. Сама действительность Древней Руси и предшествующих ей славянских (и не только) племен – от моря и до моря, на протяжении чуть ли не тысячи лет – была неоднозначна и многообразна. Для конкретизации же не хватает фактов, да и те, что имеются, нипочем не желают ложиться в общую схему. Всегда что-нибудь да выпадает, а из этого конструктора «лишнюю» деталь, как слово из песни, не выкинешь. Так что и академики, и энтузиасты-любители обречены вечно рыться в куче перепутанных деталей, пытаясь выстроить нечто жизнеспособное хотя бы теоретически.
Все построения автора этих строк ничем не лучше других. Но и не хуже, пожалуй. По крайней мере, я старалась выдумывать только то, о чем достоверных сведений получить невозможно, а образ жизни наших предков старалась представить, опираясь на результаты исследований серьезных ученых – археологов, антропологов и так далее, а не на псевдопатриотические домыслы о том, что-де славяне правили миром еще за десять тысяч лет до появления человека разумного как биологического вида. Да, похоже, что в IX веке даже князья жили в землянках, потому что ничего иного в славянской строительной традиции раньше X–XI веков вроде бы не обнаруживается. Землянка – не признак дикости, просто в ней легче сберегать тепло. В древности, говорят, существовало представление, что приписать человеку подвиги, которых он не совершал, означало нанести ему смертельную обиду. В отношении истории родины, я бы сказала, этот принцип тоже действует. И выдумывать сказки, восхищающие «патриотов», – наиболее верный способ никогда не узнать, что же было на самом деле.
О том, что может сказать наука насчет общественного строя славян в раннем средневековье, я уже писала в послесловии к роману «Лес на Той Строне». Здесь я хочу к этому прибавить некоторые «новости» древнерусской жизни, а именно – подозрения о кастовом устройстве оной. Например, сторонником этого мнения является Лев Прозоров (Озар Ворон), о чем и пишет в своей книге «Боги и касты языческой Руси». Вкратце его теория такова. В Древней Руси имелось в наличии пять каст: князья, жрецы, воины, земледельцы (ремесленники) и рабы. Касты жили обособленно, брачные союзы заключали только со своими, для каждой касты действовали свои запреты: жрецы избегали прикасаться к железу, воины не имели права участвовать в каком-либо производительном труде. Данные положения Лев Прозоров обосновывает ссылками в основном на былины. При всем уважении к этому источнику рассуждению вредит то, что автор его обходит полным молчанием вопрос о том, в какие эпохи касты у славян могли сформироваться. Многочисленный сравнительный материал, отсылающий к кастам индусов или древних кельтов, наводит на мысль, что кастовую систему Лев Прозоров считает общеевропейским наследием. Однако думается, что условия для формирования той или иной касты складывались в процессе общественного развития славян не одновременно.
Существование отдельной касты жрецов и в самом деле представляется вполне вероятным. Именно у жрецов всегда имелось много профессиональных секретов, которые нельзя открывать кому попало, а для успешного исполнения своих обязанностей волхвам требовались особые способности, передающиеся по наследству. Так что для жрецов было логично образовать отдельную касту еще десятки тысяч лет назад. Хотя и тут все не так просто: у народов, сохранивших шаманизм, считается, что духи сами выбирают очередного служителя, независимо от его происхождения; шаманить мог (или хотя бы имел право) практически каждый, а шаман, напротив, в свободное время ходил на охоту, как все.
Следующими, вероятно, выделились вожди и князья. В послесловии к «Лесу на Той Стороне» я уже упоминала теорию, согласно которой славяне выбирали князей, но можно предположить, что круг знатных семей, из которых выдвигались кандидаты, образовывал отдельную касту. Это могло случиться в те эпохи, когда имущественное неравенство уже достигло заметного уровня и разница между простолюдинами и знатью стала очевидна. Передача власти по наследству оформилась, надо думать, в течение VI века нашей эры.
О формировании касты производителей (земледельцев, ремесленников, скотоводов, охотников, рыбаков и так далее) говорить не стоит – ее всегда составляла основная масса населения, не входившая в другие прослойки. Зато существование воинской касты (в полном смысле слова) мне представляется наиболее сомнительным. И многочисленные ссылки на «заставы богатырские» тут ничего не меняют.
Воины добывают средства к существованию двумя путями: войной и охотой. Причем охота – источник вспомогательный, иначе сама каста называлась бы охотничьей. Чтобы не превратиться в простую шайку разбойников (которую власть и община рано или поздно истребят), воины должны воевать не только против кого-то, но и за кого-то. Просто грабить соседние общины – путь тупиковый, ибо выведенные из себя мужики в конце концов соберутся и задавят числом. Внешние враги (причем богатые внешние враги, способные служить постоянным источником добычи) имелись не везде и не всегда. Не все же имели в ближайших соседях Византийскую империю, ослабленную внутренними проблемами! Значит, для формирования воинской касты непременным условием служит наличие государственной власти, то есть князя, который, во-первых, загрузит воинов работой, а во-вторых, сможет содержать их, вне зависмости от успеха походов.
Причем содержать вместе с семьями! Ведь в касте занятие передается по наследству, то есть каждый воин должен иметь жену и несколько детей. Двух-трех сыновей – за себя и за того парня, который погиб слишком рано, и столько же дочерей, дабы обеспечить растущее поколение воинов достойными женами. А ведь воинов, в отличие от князей и жрецов, нужно много. Вместе же с домочадцами выходит еще в пять-
