то, что могло бы унизить поляков, вызвать к ним подозрение или неприязнь или то, что нынешних поляков могло бы обидеть.
Если немного отвлечься, то следует заметить, что самая необидчивая нация — это русские. Про них и говорить можно что угодно и хоть в лицо плевать — и в СНГ, и в Восточной Европе это вроде в порядке вещей. Но все остальные нации вроде как больные — не скажи им ничего (а на евреев и не смотри), а то невзначай и не так посмотришь. А потом получается — то в одной стране памятники снесли, в другой надругались над могилами наших солдат, погибших за освобождение этих же подонков. А что возьмёшь с больных-то? Я думаю, что это неправильно. Надо и нам смотреть на другие нации, как на здоровые, а то они никогда от своей болезни не вылечатся.
У государств, возникших в Восточной Европе после первой мировой войны возник определённый дефект и государственного, и общественного мировоззрения. Обычно государства образуются в той или иной степени в результате волеизъявления народа, в результате его борьбы за своё государство. В народе возникает взгляд на государство как на ценность, за которую пришлось бороться и за которую надо бороться.
А Польша, как впрочем и Чехословакия, Австрия, Венгрия и Прибалтийские государства, возникла в результате того, что Антанта нарезала ей куски земли из поверженных Германии, Австро-Венгрии и России. То есть, полякам государство досталось как в подарок. Но и подарок бывает дорог и его берегут, за его судьбу боятся. А здесь же, к несчастью, у Польши практически немедленно появилась возможность в ходе войны ограбить бессильные Советскую Россию и Литву, причём опять-таки — с поддержкой Антанты. У Украины и Белоруссии были отняты приличные территории почти с чисто украинским и белорусским населением, а у Литвы отнят кусок земли вместе с нынешней её столицей — Вильнюсом.
Надо думать, что правительство Польши вряд ли надеялось, что эти приобретения сделаны навсегда, поэтому у носителей польской государственности воспитывалось органически злобное отношение к русским. Вряд ли тут имел вес большевизм русских. Геббельс, например, считал, что разница между гитлеровским нацизмом и коммунизмом в одном: коммунизм — это для всех наций, а нацизм — это тот же коммунизм, но только для немцев. Тем не менее, к Гитлеру и Пилсудский и прочие правители Польши трогательно жались, а территорию Польши долго держали укрытием для различных антисоветских банд, грабящих СССР, типа банд Булак-Булаховича.
Кроме этого, сами победы в войнах с Советской Россией и Литвой вскружили голову правительственным кругам Польши, им стало казаться, что Польша такая мощная держава, а сами они такие мудрые и дерзкие политики, что нет у Польши проблем, которые она не смогла бы решить силой. Что всегда у Польши будут в сильных покровителях Англия и Франция и, случись в результате польской авантюры какая-нибудь неприятность, Англия с Францией поляков из неё вытащат.
Этакий менталитет мелкого хулигана при сильном покровителе — можешь задираться к кому угодно, не думая о последствиях, начнут тебя бить — покровитель вмешается. Если гитлеровская Германия становилась очень серьёзным европейским бандитом, то Польша, сама не замечая этого, имела в Европе амплуа хулигана.
Смешно сказать, поляки упросили Гитлера заключить с ними пакт о ненападении сроком на 10 лет, а СССР еле упросил Польшу заключить с ним такой же пакт на 3 года. (Вот три года Польша ещё может ждать, чтобы не напасть на СССР, а дальше уже невмоготу!) И когда срок стал кончаться, то, чтобы убедить поляков продлить этот пакт ещё на 10 лет, советским дипломатам пришлось изрядно накланяться в Варшаве.
С начала тридцатых СССР стал искать пути организации европейских государств для обороны от агрессора. И именно Польша делала всё, чтобы в Европе из этого ничего не вышло. К примеру. В 1933 году СССР выступил с предложением о создании договора, который потом называли Восточным пактом. Первоначально предлагалось, что СССР, Франция, Чехословакия, Польша, Бельгия, Литва, Латвия, Эстония и Финляндия заключат между собой договор на случай агрессии со стороны Германии. Больше года длились переговоры с перебором различных вариантов, пока Польша в конце концов не заявила, что не войдёт ни в какой союз, если там будут Литва и Чехословакия. Министр иностранных дел Польши Бек хвастался немецкому послу Мольтке, что он нанёс Восточному пакту «смертельный удар».
Кстати, из-за уже упоминавшихся особенностей советской пропаганды, в СССР практически никто не знает, что в результате Мюнхенского сговора в 1938 году не Германия захватила Чехословакию, а Чехословакию захватили Германия и Польша. (Польше досталась Тешинская область). Никто не знает, что 11 марта 1938 года поляки спровоцировали инцидент на польско-литовской границе, Польша начала подводить войска к ней, одновременно приглашая немцев в литовскую Клайпеду, по всей Речи Посполитой шли демонстрации с лозунгами «Вперёд на Каунас». (Столицей Литвы тогда был Каунас). Но СССР 16 и 18 марта внятно пояснил Польше, что он не останется в стороне от проблем литовцев, и Польша тогда утихомирилась.
Прямо скажем, бойкая была у наших отцов соседка и безгранично наглая. «Великий деятель» буржуазной Польши Ю. Бек, министр иностранных дел, в январе 1939 года удостоился аудиенции Гитлера и Риббентропа. Последний записал: «Я ещё раз говорил с г. Беком о политике Польши и Германии по отношению к Советскому Союзу… Г-н Бек не скрывал, что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Чёрному морю». А чего от верного друга мечты скрывать? Ведь им предстояло 15 марта совместно оккупировать Чехословакию, затем уже сами немцы 22 марта оттяпали у Литвы Клайпедскую область.
Но, взяв Чехословакию, Гитлер поставил следующей в очередь саму Польшу. 21 марта 1939 года английское правительство наконец сделало вид, что суетится по поводу европейского разбоя. Оно выступило с предложением, чтобы СССР, Англия, Франция и Польша опубликовали декларацию о том, что они «обязуются немедленно совещаться о тех шагах, которые должны быть предприняты для общего сопротивления» действиям, которые бы составили угрозу политической независимости любого европейского государства. Пустая, в общем, декларация, но Советский Союз сразу за неё ухватился, предложив включить в неё Балканские, Прибалтийские и Скандинавские страны.
Восемь дней английский Посол Кадоган уговаривал Варшаву, пока не сообщил в Лондон: «Поляки категорически, румыны в менее решительной форме заявили, что они не примкнут ни к какой комбинации (в форме ли декларации или какой-либо другой), если участником её будет также СССР». Вот оцените эту наглость — Гитлер Польшу уже в позу ставит, а она так пасть раззявила на Советскую Украину, что совершенно ничего видеть не желает. Но и англичане хороши. 30 марта они, не договорившись с СССР, дают Польше гарантию безопасности, а затем заключают с ней соглашение об обороне. Бедные поляки от радости совсем шалеют. Гитлер в конце апреля разрывает польско-германский договор о ненападении. Это фактически война! А полякам хоть бы что! Нагло устраивают погромы немецкого населения на территории Польши, поднимают военный ажиотаж, создают такое впечатление, что только дай им немцев, и они их голыми руками в клочья разорвут. И надо сказать, что речь шла не только о формальных членах того правительства, речь шла о достаточно широком слое польской элиты.
Уже упоминавшийся Ю. Бек жаловался Гитлеру, что он хотел бы пойти на уступки Германии, да экстремисты не дают. Это только усугубило положение, так как Гитлер не видел смысла говорить с правительством, не имеющем самостоятельности и авторитета даже в собственной стране.
И вот тут в Европе начались политические игры, то есть политики всех стран считали себя настолько мудрыми, а Сталина и Гитлера настолько тупыми, что им не виделось трудности в немедленном стравливании их в войне. И надежды на это им давал сам Гитлер. В его «Майн Кампф» — новой немецкой библии — лейтмотивом шла война с СССР и дружба с Англией. Но Гитлер в 1939 году ещё не был готов к войне с СССР, даже сильно недооценивая силу Советского Союза, он его считал очень серьёзным противником. А Сталин не готов был в одиночку драться с Германией и Японией, кроме этого, он и не собирался это делать в одиночку.
В 1937 году Гитлер выступил перед элитой Германии с политическим завещанием — своими планами — на случай своей внезапной смерти. По этим планам 1937 года, он собирался захватить Чехословакию, то есть — выйти к границам СССР только к 1942 году. И то что он сделал это в 1939 году, объясняется исключительно стремлением Запада подтолкнуть быстрее Германию на Восток, а самому остаться вне войны.
В плане этой бредовой идеи Англия начала летом 1939 года тайные переговоры с Гитлером о военном союзе, правда, справедливости ради отметим, что по этим предложениям предусматривалась неприемлемая
