получим бунт и побоище. Пусть на самой перевозке у нас будет занято по минимуму 3 человека, да человека 3-4 должно принять заключенных в тюрьме. Самих рейсов будет не менее 8-10, то есть — это работа на полную дневную смену и требует самое малое человек 7. Ночью нужен дежурный у камер, да хотя бы один между отделениями, где содержались пленные и где расстреливались. Хотя бы одного надо поставить снаружи тюрьмы. Пара человек должна выводить из камер и вести в красный уголок. Здесь ещё один должен заполнить анкету и пара помощников палача должна скрутить пленного, одеть наручники и вывести к палачу в камеру расстрелов. По идее, чтобы заполнить анкету, нужен и переводчик, но, допустим, как-то обходились. Но и без этого мы видим: с палачом по минимуму 9 человек. Положим, что подручные палача будут вытаскивать трупы из подвала, и на улице им будут помогать грузить трупы в машины свободные от рейсов шофёры. Их ещё 6 человек, по показанию Токарева.
У могилы, края которой забросаны землей, надо будет снимать с машин трупы, подтаскивать к могиле и укладывать там. Положим, что в этой операции будут участвовать экскаваторщики и шофёры, да ещё пара человек нужна для охраны самого кладбища — отгонять любопытных. То есть, и на кладбище надо ещё 4 человека.
Получается, что свидетелей, которых нужно «замарать кровью», нужно не 10, а по самому минимуму — 26 человек. Сама же эта работа физически становится чрезвычайно трудной. Поэтому немцы массовые расстрелы вели сразу у могил. В Катыни 2-3 грузовика с пленными и вероятнее всего уже связанными подъезжали прямо к могиле, там встречало тридцать солдат с тремя офицерами да плюс и солдаты усиления, которые придавались этой айнзацкоманде. По показаниям свидетелей, расстрел, судя по всему, вели сразу два немецких ефрейтора, и немцам на всю операцию требовалось времени в пределах часа.
И здесь мы видим, что описанная Токаревым технология предназначена для обычных, по суду, казней, но никак не для массовых расстрелов.
75. Но предположим, что команда у Токарева была 30 человек, а лишних (сверх 10) свидетелей расстреляли. (Поскольку архивы Калинина в целости, то Третецкий с Анмсимовым найдут их фамилии и даты смерти). Могли ли они развить такую производительность?
Пока в камере расстрела не раздастся выстрел, нового приговорённого вводить в отделение, где идут расстрелы, нельзя. Но вот он раздался, выводные должны открыть дверь между отделениями, закрыть её, пройти к камере, открыть и закрыть дверь, разбудить приговорённого, дать ему время одеться, обуться и оправиться, вывести из камеры, прости сквозь открываемые и закрываемые двери, провести пленного в красный уголок, там на слух понять с польского, какая у него фамилия, имя, отчество, где родился и год рождения, записать это, надеть наручники, отдать подручным палача, те отведут в камеру расстрелов, удержат в удобном для палача положении. Сколько это займёт времени? Такие вещи определит следственный эксперимент, и он покажет это время не меньше, чем 10 минут.
Будут и технологические паузы. Камера расстрелов в подвале, а значит ниже уровня канализационных стоков. После выстрела человек будет умирать 2-3 минуты, на затылке сосредоточены основные кровеносные сосуды головы. Травматологи утверждают, что от такого ранения крови вытекает 300-500 мл. То есть, после ста расстрелянных на позу камеры уже будет 3-5 ведер крови. Её надо будет убирать, то есть делать полчаса общий перерыв.
Время между заходом и восходом солнца в апреле примерно 10 часов без сумерек и рассвета. Отбросив час на уборку камеры расстрелов, получим 9 часов чистого времени. Если бригада работала без отдыха и перерыва, то могла расстрелять 54 человека. A Toкарев утверждает, что расстреливали в пять раз больше: 250-300 человек.
У юристов это звучит так — следственный эксперимент не подтвердил показаний свидетеля.
76. Но следственная бригада Главной военной прокуратуры вынудила Токарева дать и такое показание: «…от постоянной стрельбы наши табельные „ТТ“ быстро выходили из строя. Блохин привёз целый чемодан „вальтеров“, сам выдавал их, а потом забирал и запирал… — и несколько далее снова о „вальтерах“ — …Комендант Рубанов сошёл с ума и застрелился, Блохин спился и тоже застрелился, мой заместитель Павлов — тоже, хотя он сам и не убивал. Шофёр Сухарев застрелился из того самого „вальтера“, из которого бил поляков».
(Попутно заметим, что, судя по тексту, шофёр Сухарев застрелился не во время расстрела в камере, тогда вопрос — как он мог это сделать «из того самого секретного “Вальтера”», если Блохин их держал закрытыми в чемодане? Бился головой о чемодан, пока «вальтер» не выстрелил?)
На российском телевидении есть рыженький корреспондент, сейчас он ведёт репортажи из Англии. Так тот мог показать телезрителям пустую гильзу и объявить, что это «пуля от нагана Макарова». При тщательном подборе в послеперестроечную прессу исключительно безграмотных балбесов такие заявления не в диковинку. Неудивительно, что и Елин гордо записал процитированную выше чушь, ему можно. А вот Анисимов, тогда полковник, а ныне уже генерал-майор, в «Известиях» от 24.06.94 г. тоже непреклонно пишет: «А расстреливали поляков чекисты всё из тех же „Вальтеров“, как из более надежных».
После войны пистолет «ТТ» (Тульский Токарева) был снят с производства в СССР и заменён пистолетом Макарова с 9-мм пулей большей останавливающей силы. Не малую роль в этом сыграло и то, что одновременно пистолет-пулемёты ППШ и ППС, патроны от которых используются для стрельбы из пистолета «ТТ», тоже были сняты с производства и заменены автоматом Калашникова. Но сам «ТТ» ещё долго оставался на вооружении, а в других странах, например Югославии, и производился.
У российской и затем советской армии был пунктик — они требовали от оружейников оружия исключительной надёжности. К примеру, даже во время войны от Грабина требовали, чтобы его 76 мм дивизионная пушка имела гарантию не менее 10 тысяч выстрелов без замены деталей, хотя в реальной войне редкая пушка успевала сделать более 3 тысяч. Такая вот была «придурь». Американцы любят, чтобы их пистолеты по калибру напоминали пушку, а мы требовали, чтобы наше оружие было настолько надёжным, чтобы стрелять в руках любого расхлябанного дурака и в любых условиях.
Пистолет «ТТ» был исключительно надёжен. Сейчас, когда на чёрном рынке можно купить любое оружие, пистолет «ТТ», несмотря на дефицит патронов к нему, стоит существенно дороже пистолета Макарова. И, без сомнения, он сделает без задержек и 1 000 и 10 000 выстрелов подряд.
Дело в другом. Пистолет «ТТ» не мог быть использован для расстрела людей таким способом, да ещё в закрытом помещении. Он исключительно мощный. Начальная скорость его пули (420 м/сек) намного превосходит не только скорость пуль немецких аналогов, но и скорость пули немецкого автомата, который у нас называется «шмайссер».
При выстреле с близкого расстояния в голову пуля пистолета «ТТ» не только пробьёт её навылет, но и разнесёт полголовы вдребезги, это проверено. После пары обойм твёрдооболочечные пули «ТТ» разнесут в клочья кошму и пули начнут рекошетировать от стен, нанося раны самим палачам.
Из компетентных источников известно, что в наших тюрьмах при расстрелах предпочитают спортивный пистолет Марголина с безоболочечной пулей калибра всего 5,6 мм. В те времена НКВД могло использовать удачный карманный пистолет «ТК» (Тульский Коровина), имевший калибр 6,35 мм.
Это по поводу того, что у Токарева при расстреле выходили из строя пистолеты «ТТ».
77. Теперь по поводу надёжности. То, что женщины называют просто пистолетами, в СССР имеет две градации — собственно автоматические пистолеты и револьверы. Револьверы по всем боевым параметрам уступают пистолетам, поэтому во всех армиях мира они заменены на пистолеты. Но револьверы продолжают выпускаться и ими продолжает вооружаться полиция целого ряда стран только по единственной, заложенной в конструкции, причине — револьвер всегда более надёжен, чем пистолет.
Немцы вообще не имели револьверов, немецкая оружейная фирма «Геншов и КО», чьими патронами были расстреляны поляки в Катыни, выпускала копии револьверов американских фирм «Кольт» и «Смит-Вессон».
А в СССР до и после войны выпускался и стоял на вооружении револьвер бельгийского конструктора Нагана, получивший собственное имя — наган. И было наганов больше чем достаточно. На 1 января 1937 года численность Красной Армии была 1 млн. 433 тысячи человек, а только в 1918-1922 годах было произведено промышленностью 1,7 миллиона штук револьверов Нагана и их производство не прекращалось и после войны.
Сказать, что «для надёжности» НКВД вместо наганов предпочло пистолеты фирмы «Вальтер», — это безграмотная глупость и доказательство того, что и через 50 лет бригада Геббельса не в состоянии придумать объяснения, почему польские офицеры были убиты немецким оружием.
