Только он может вселиться в человека, в результате чего человек становится бесноватым, кликушей. Только черт толкает человека на самоубийство. И к нему поступает душа погибшего. Только черт поступает к человеку в качестве слуги, чтобы потом забрать его душу.
Непосредственно с чертями общаются ведьмы и колдуны, к которым нечистая сила по договору поступает в услужение. У таких людей черт живет постоянно в виде работника, помогающего по хозяйству. Тот, кто занимается колдовством, может сам вывести себе такого черта, который в виде змея будет приносить ему богатство. Выводят такого змея из петушиного яйца, которое якобы сносит петух, когда достигает семи лет. Найдя такое яйцо, человек должен спрятать его под левую мышку и носить семь, девять или сорок дней. После чего из яйца вылупится маленький чертик или маленький змееныш, который и будет служить человеку. Человек, задумавший вывести себе черта-слугу, должен отречься от Бога, он не должен посещать церковь, молиться, креститься, мыться, стричься, обстригать ногти и расчесываться. На протяжение всего процесса выведения черта он должен сохранять молчание. Место, где высиживают черта-слугу, символизирует потустороннее пространство — это пустой дом, место за печью, иногда это место, где не слышно звона колоколов.
Представления о том, что петух может снести яйцо, которое пригодно для различных магических целей, были в Европе достаточно давно. В сочинении средневекового европейского ученого Теофила Персверита (конец XI — начало XII в.) содержится описание выведения из петушиного яйца василиска — мифического существа с туловищем петуха и змеиным хвостом. У славян представления о петушином яйце известны довольно широко. Обычно считается, что снести яйцо может старый петух, достигший трех, пяти, семи или девяти лет. Хорваты верили, что для этой цели пригоден петух, вылупившийся в день святого Бенедикта. На Западной Украине полагали, что черный петух, доживший до семи лет, сам превращается в черта.
Черт, выведенный из яйца, живет в доме и принадлежит обычно одному из членов семьи. Но эта подчиненность только кажущаяся, и носит она временный характер: человек, имеющий черта-слугу, не знает покоя — черт все время требует работы. Черт, не занятый работой, может убить своего хозяина или кого-либо из домашних. Избавиться от такого демона достаточно трудно. Ведь он старается довести до смерти своего хозяина и заполучить его душу. Поэтому черта-слугу заставляли делать невыполнимую работу, например считать песок или иголки на ели, собирать рассыпанную крупу.
***
На другой улице жили Демины. У них был старик. И вот он ляжет на печку и кричит кому-то: «Ну, ребята, давайте, влезайте на полати». А невестке: «Авдотья, принеси соломы побольше». Эта Авдотья рассказывала. Вот он лежит, а я, говорит, слышу, как они просят работы. А он ревет: «Ну, какую вам, ребята, работу дать? Молотите солому-то!» И вот они начнут! Мужик спит, а у меня, говорит, с ребятишками волосы дыбом. А они и начинают молотить! И он в потемках к ним сядет и разговаривает. А потом спрашивает: «Ну, что ребята, наработались? Бегите на покой и мне покою дайте». Утром встану — мякина одна. «Дедушка, ты что сегодня дурел-то? — Девка, ведь не дают покоя, работы просят» (Восточная Сибирь, Зиновьев 1987, 113).
***
Ведьмы и колдуны специально обзаводятся помощниками-чертями. А обычные люди из-за своего неправильного поведения, сами того не подозревая, могут оказаться в лапах у черта. Черти чаще всего подкарауливают людей на дорогах и перекрестках. Там под видом случайных прохожих, путников или солдат, идущих на побывку домой, пристают к человеку, уговаривают его выпить, а потом заводят в непроходимую чащу, на обрыв или в болото. Если человек вовремя перекрестится или вспомнит о Боге, черт оставляет такого человека, в противном случае того ждет смерть. Прикидываются они и возницами, любезно предлагающими подвезти человека. Но в такую повозку лучше не садиться. Черт увезет человека за тридевять земель. И возвращаться домой придется очень долго.
***
У меня дедушку раз увезли недобрые. Вот там около Медведкова озера. И вот [дедушка] погостил в Вязовке, пошел домой вечерком — это мне бабушка рассказывала моя. И вот я ходила к ней часто, пришла, а она рассказывает: «Дедушка у меня вчера чуть было не утонул». — «Как утонул?» — «Вот шел-шел, идет и говорит: „Господи, да что это как долго я не дойду'. И слышит, за ним лошади едут. Останавливают: „Дед, далеко идешь?' — „Вот туда-то'. — „Садись, мы тебя подвезем'. И он сел. Сел, едут, едут, едут, едут… „Да что это, — говорит, — так долго-то'. Потом говорит: „Господи, да что это так долго-то'. И он в это время ух — и в воду. И они его вот… Господа-то Бога они не признают, боятся эти нечистые-то духи, и они его ухнули в это озеро. <…> Пришел, и полна обувь у него воды, брюки-то, штаны, все мокры» (Нижегородская обл., Корепова 2007, 125).
***
Очень любит черт проделывать шутки с музыкантами, которые возвращаются с деревенской свадьбы. Их он заводит в лес и заставляет играть на поляне для ведьм и своих товарищей — чертей.
***
Там был дедка Проня, скрипач. А раньше, знаешь, где свадьба, музыкант — первая фигура. Так вот в Глинкине свадьба была, его увезли на эту свадьбу. Ну вот, он там свадьбу отыграл, а утром хватились: дедки Порни нету. Что такое? Куда делся старик? Где-нибудь бы не замерз. Пошли. А пороша пала утром, и на след напали: ага, пошел старик. И вот семнадцать километров прошел, и там его нашли в лесу. Сидит на пне и наяривает, на скрипке играет. «Дедка Проня, что ты тут?» — «Не мешайте, видите, ребята только растанцевались!» Это черти, наверно. «Крестись. Что ты тут? Что с тобой?» — «Они меня за руки держат!» Ну, насилу его уговорили. Все же взяли этого деда Проню. Он после-то рассказывал: «Незнакомые какие-то ребята нарядные: „Пойдем, нам поиграй.' Вот я только пришел, только устроился, они танцуют, я играю» (Восточная Сибирь, Зиновьев 1987,114).
***
Часто черт глумится над человеком, встречаясь с ним на дороге в виде какого-либо животного, чаще всего ягненка или барана. При попытках его поймать и взвалить на телегу мнимый ягненок разражается хохотом и исчезает.
***
Дед Иван ставил сети рыбачить. Ехал домой вечером. А за ним ягненок увязался. Бежит и бежит. «Наверное, отстал», — подумал дед. Положил на телегу, пологом прикрыл. Смотрит: а лошадь-то вся в иене! «Что ж это такое? Неужели ты так тяжело везешь пустую телегу? Бог с тобой!» А ягненок как соскочит да захохочет! И побежал вперед, в речку упал. А деду речку переезжать надо. Пока ехал, все молитвы вспомнил. Сильно испугался (Восточная Сибирь, Зиновьев 1987, 104–105).
***
Черт не любит креста, молитвы, святой воды и упоминания имени Божьего. Поэтому он не может находиться в доме, где все окна и двери закрещены, а стены окроплены святой водой, — черта жжет, и он стремится убежать из такого помещения. Но если по неосторожности выругаться «черным» словом или упомянуть черта — он уже тут как тут. Поэтому нельзя ругаться, поминая черта, — он это все слышит и может прийти, чтобы потребовать «свою» вещь. Однажды черт пришел к старику за лаптем, который тот под горячую руку ему пообещал.
***
Мама рассказывала. Раньше в лаптях-то ходили, бедно народ жил. Ну и старик сидит, заплетает лапоть. И пришел сосед-старик: «Ты кому это такой большой лапоть заплетаешь?» — «Черту», — говорит. Ну и засиделся до двенадцати. Двенадцать часов уже подходит. Подъезжает на сивой лошади человек. Высокий, прямо под окно, и говорит: «Ну-ка, дедушка, ты мне пообещал лапти сплести. Так давай!» А он уже у последнего лаптя концы обрезает. «Сейчас, — говорит, — готов будет второй лапоть». Закончил, обрезал концы, связал парой и в окошко подал. Тот забрал и поехал. Слышно было, как конь топает ногами.
