Крестьяне избегали хоронить «нечистых» покойников, особенно самоубийц, на кладбищах, считая, что это неизбежно повлечет за собой серьезные бедствия для всей общины. Тела таких покойников часто вообще избегали зарывать в землю, а относили в овраги, болота, низменные и топкие места, подальше от людских глаз, и там оставляли, закидывая листвой, ветками, мхом и тому подобным. Ученые считают, что слово «заложные», возникшее в русских народных говорах и перешедшее оттуда в научную литературу, обозначает именно способ погребения «нечистых» умерших. Их закладывали, то есть забрасывали разным мусором, ветками, валежником. Запрет хоронить «нечистых» покойников в земле, а тем более на кладбище вместе с «чистыми», «правильными» умершими, объяснялся тем, что в противном случае природа ответит людям на такое осквернение засухой, заморозками, бурями, неурожаем, мором и другими страшными стихийными бедствиями.
Представления о заложных покойниках возникли у славян в глубокой древности. Они оказались такими устойчивыми, что в несколько измененном виде продолжают существовать и в современной традиционной культуре. Поскольку «неправильные» покойники, не получая успокоения на том свете, ходят среди живых, то они также причисляются к разряду ходячих покойников.
В славянских поверьях наряду с представлениями о «неизжитом» веке существуют представления о «пережитом» веке, то есть о слишком длинной жизни. Люди, «пережившие» свой век, также опасны для окружающих. По народным воззрениям, колдуны и ведьмы умирают в глубокой старости, но это происходит не потому, что они изначально обладают большой жизненной силой, а потому, что они отбирают ее у других (у растений во время цветения, у коров, отбирая сметану и сливки из молока, у людей, укорачивая им жизнь). О слишком долго живущих стариках говорили: «Чужой век заедает».
По народным верованиям, те, кто утопился или повесился, не идет на тот свет, а ходит но земле, потому что Бог не призывает его к себе до тех пор, пока не наступит назначенный час. Самоубийцы показываются на месте своей гибели или месте захоронения, пугая живых своим появлением.
***
В роще на ветле повесился крестьянский парень Григорий. Едва только похоронили самоубийцу, как деревенские бабы стали толковать, что на том месте, где повесился Григорий, появилось привидение, которое было в образе Григория и показывалось прохожим. Оно настолько испугало проходившую мимо этого места женщину, что у нее отнялся язык. Кроме того, многие слышали, как из рощи, где повесился парень, стати доноситься рыданья и стоны. Однажды кучер соседнего помещика возвращайся к себе домой через этот лесок и встретил там Григория, с которым был дружен при жизни. «Пойдем ко мне в гости», — пригласил его Григорий. Кучер согласился. Пир был на славу, но пробило двенадцать часов, петух запел, и Григорий исчез, а кучер оказался сидящим по колена в реке, которая протекала недалеко от села (Саратовская губ., Зеленин 1995, 53).
***
Часто хождение «нечистых» покойников после смерти объясняют тем, что их «земля не принимает». Это представление нашло отражение и в проклятии: «Чтобы тебя земля не приняла». Считается, что таких покойников бесполезно зарывать в землю, она не держит их в себе, и они через некоторое время снова оказываются на поверхности.
Души заложных покойников с момента их смерти находятся в полном распоряжении у нечистой силы. Поэтому никакие молитвы и поминки не могут им помочь, и дьяволы мучат их до Страшного суда. По общему убеждению, самоубийцы «не своим духом» ходят, а с помощью нечистой силы, которая руководит ими. Часто думают, что ходит не сам покойник, а черт, залезший в его кожу или принявший его облик.
***
После смерти черти влезали в тех колдунов великих. Как колдун умрет, так черт в его туловище влезает и его водит, а черта не видишь. И таких ходячих колдунов очень боялись (Новгородская губ., Зеленин 1995, 62).
***
Это поверье послужило основой многих рассказов о смерти колдуна: умирая, колдун попросил своих детей перед похоронами облить его тело крутым кипятком (или обрызгать святой водой). Один из сыновей, забравшись на печку, ночью видел, как черти сняли с умершего отца его кожу, тело выбросили, а сами забрались в эту кожу. Когда труп колдуна облили кипятком или святой водой, черти выскочили, оставив одну пустую кожу.
За душой самоубийцы черти прилетают в виде бури или вихря. Поэтому когда бывает сильный ветер или буря, говорят, что где-то недалеко произошло самоубийство. Считается, что человек не сам лишает себя жизни, а доводит его до самоубийства сатана. О самоубийцах говорят, что они находятся «у сатаны в коленях» или «в когтях», «душу дьяволу отдали»; их называют «детьми дьявола», «чертовой жертвой». Черти возят на самоубийцах и опойцах (это те, кто умер от пьянства) воду и вообще используют их в качестве лошадей.
***
Одному кузнецу раз случилось попадыо подковать. Как-то ночью стучат к нему в окошко — подъехали на конях люди богатые, одеты хорошо: «Подкуй кобылу, кузнец». Пошел кузнец в кузню, подковал кобылу, только успел оглянуться — видит, это уже не кобыла, а попадья, недавно удавившаяся в этом селе. Тот, кто ее оседлал, оказался чертом, и другие, такие же черти, сидели кто на удавленниках, кто на пьяницах. Недели через две после этого случая кузнец умер (Рязанская губ., Зеленин 1995,55).
***
Похожие былички до сих пор рассказывают на Русском Севере:
***
Вот в кузнице ковал кузнец, и как-то вечером он запоздал. И приезжает к нему человек подковать лошадь. Он приготовил все: «Давай, — говорит, — сюда коней». Тот привел, а ноги-то у коней человечьи. Это, видно, черт приехал на утопленниках. Кузнец и прибежал домой без языка. Вот все говорят, что черт на утопленниках катается. Утонут да удавятся — самое плохое дело, на них черти воду возят (Новгородская обл., Черепанова 1996, 28).
***
После смерти заложные покойники сохраняют связь с местом своей смерти и своей могилы. Поэтому места, где произошло убийство или самоубийство, считаются в народе нечистыми и опасными. Там всегда присутствует дьявольская сила. В таких местах «чудится», «кажется», «видится». Человек, ступивший на такое место, может сбиться с дороги, тяжело заболеть и даже умереть. У скота, попавшего на такое место, может пропасть молоко.
Народ, следуя своей логике, упорно сохранял языческие способы захоронения «нечистых» покойников, не погребая их в земле. Уже в XIII веке древнерусский проповедник митрополит Серапион в своем «Слове о маловерии» обличает языческий обычаи выкапывать из земли удавленников и утопленников, чтобы избавиться от каких-то бедствий, вероятно засухи и голода: «Ныне видя Божий гнев, вы говорите: кто удавленника или утопленника похоронил, выкопайте его! О безумие злое! О маловерие! Этим ли Бога умолите, что утопшего или повесившегося выкопаете? Этим ли Божыо казнь хотите утишить?»
Церковь продолжала воевать с народными верованиями и в XVI веке, когда известный книжник Максим Грек вынужден был даже написать специальное разъяснение по этому поводу, называвшееся «Послание на безумное и богомерзкое заблуждение считающих, что вследствие погребения утонувшего и убитого бывают губительные для урожая земные стужи». Осуждая языческие суеверия, преподобный
