Более двух часов длилась эта беседа. Когда Рышков ушел, я предупредил Костю, чтобы он не очень раскрывался перед Рышковым. Он может все перевернуть в своем изложении событий.
А в 17 часов началось обещанное совещание. Пришло время выступать Рышкову. И он начал.
– В нашем отделении основным ядром на данный момент является группа Барышникова, которая почти все время только и занимается актом испытаний. А ситуация складывается не совсем удачно. Саковский на обсуждении акта нас высек. Доказал, что у нас не было общего плана защиты своих интересов вместе с методистами. Отсутствие хорошей связи с методистами это наше упущение. Надо быть боле принципиальными. Время, чтобы разобраться во всем у нас было. ( Он настолько был уверен в своей позиции, что не проконсультировался даже с Жегуновым, и не знал, по чьей инициативе прошли изменения в акте.)
Теперь конкретно о группе. Лучко, по моему, занимается очень важным делом, проверяя соответствие реального объекта и тренажера. Лесников занимается изучением значительно меньше, так как занимается делами, которыми не надо бы было заниматься. Лункин слишком увлекся рисованием схем. Было бы лучше, если бы он больше времни уделял изучению техники. Как это делает Лучко. Тогда не пришлось бы по несколько дней устранять одну неисправность.
Следует сказать, что ЭВМ в группе Барышникова находится в плачевном состоянии.
Должен сказать и о плохой организации командировок. Слишком часто поездки бывают безрезультатными.
После совещания Костя рвался «поговорить с Рышковым по душам», но я его отговорил. Тем боле, что Жегунов, подводя итог, ничего плохого в наш адрес не сказал. В результате человек шесть сбросились по рублю и посидели у меня на квартире. Выпустили пар.
16 ЯНВАРЯ
Сергей подхватил ветрянку. Весь чешется. Я мажу его зеленкой. Прошлую ночь почти не спали. Сегодня вроде поспокойнее. Я занялся изучением материалов к партийному собранию и внеплановому семинару по марксистско-ленинской подготовке, которые будут на неделе. Это постановление ЦК «Об участии руководящих и инженерно-технических работников Череповецкого машиностроительного завода в идейно- политическом воспитании членов коллектива» и подборка материалов по результатам работы 3-ей сессии Верховного Совета. Познакомился и с постановлением ЦК «О внешне-политической деятельности ЦК и Правительства».
18 ЯНВАРЯ
Заводчан нет. Два дня мы с Костей занимались ЭВМ. Успели сделать много. Должен признать, что в этой работе я был у Кости фактически на подхвате. Его знания выше моих. Наше общение ровное, спокойное, без выпендривания. Даже когда Костя произносит свое любимое: «Плохо быть бестолковым», меня это не задевает. Во первых – по делу, а во вторых – он это иногда и на свой счет относит.
20 ЯНВАРЯ
Сегодня снова Барышников на заводе, а Рышков к нам с Костей.
РЫШКОВ: Завтра снова подведение итогов недели. Будем разбираться, чем вы занимаетесь.
ЛЕСНИКОВ: Завтра с утра будет Барышников. Он все вам доложит.
РЫШКОВ: Это будет завтра, а вы мне сегодня расскажите.
ЛЕСНИКОВ: Если вас интересует техника, то два дня с Лункиным занимались профилактикой ЭВМ. В остальное время изучал материалы по теме «Окуляр».
РЫШКОВ: Константин Сергеевич, как работает машина?
ЛУНКИН: Нормально. Неисправности устраняем.
РЫШКОВ: Я не хочу пугать вас. Но приедут разработчики для наладки «Окуляра», а машина у вас не функционирует. Они и будут все валить на нас.
ЛЕСНИКОВ: Пробовали. Не получилось. Мы тоже кое-что знаем.
ЛУНКИН: Вообще-то машина, она и есть машина. Все время что-то вылезает. Но мы разбираемся и устраняем.
РЫШКОВ: Во-вот. А лучше всего заранее причесать машину с помощью тестовых проверок. Мы в институте всегда так делали. Вы знаете о них?
ЛУНКИН: Они прикладывются к ЭВМ, но к нам не применимы. ЭВМ, Окуляр и наборное поле объединены в единое целое. Надо либо разъединять их, либо создавать новую тестовую модель.
РЫШКОВ: Хорошо. Василий Сергеевич, а каким конкретными рабочими материалами вы занимаетесь сейчас?
ЛЕСНИКОВ: Просматриваю отчет по НИР, по сходной тематике.
ЛУНКИН: я вот не понимаю в чем суть этих НИР. Я только и вижу, что все читают и пишут. Где эксперименты? Ведь только после них можно создать что-то новое. НИРы для этого делаются?
РЫШКОВ: (Обрадовался). Согласен. Но это не для печати. Нужно честно признаться, что некоторые у нас так и делают. Из нескольких НИР делают свою.
Я понял, что Костю опять втягивают в разговор с заранее известными выводами. Пришлось вмешаться.
ЛЕСНИКОВ: Многие великие ученые по чужим работам делали блестящие открытия. Вспомним Менделеева. Все элементы были известны. А он собрал все вместе, проанализировал, и из ничего получилась Таблица Менделеева. Кто-то пробовал обвинить его в плагиате? Наша тема может быть проверена в эксперименте на орбите. Но скажите, Валерий Иванович, когда будет возможен такой полет?
РЫШКОВ: С вами трудно разговаривать. Вы передергиваете карты. У нас еще будет время поговорить на эту тему. Сейчас, к сожалению, мне нужно спешить.
Посмотрим, как он этот разговор представит завтра.
26 ЯНВАРЯ
Вчера приехал Моисеев с помощницей для продолжения работ. До обеда все было нормально. Машина работала без сбоев.
Перед обедом Моисеев попросил не выключать машину, так как собирался быстро перекусить и продолжить работу. Костя уходил на сборы комсомольских секретарей, а у Лучко после обеда был курсы по «Алголу.
Решили с Барышниковым обедать по очереди. Сначала он, так как питался в столовой. Все ушли. Лучко остался, что-то доделывать на наборном поле. Меня на пять минут вызвал Рышков, а когда я вернулся, Толя уже уходил. Машина была выключена.
– Толя, зачем ты выключил машину? Ведь мы же договорились. Через 20 минут придет Моисеев. – Толя остановился, помолчал.
– Не включай пять минут, – повернулся и ушел. Мои призывы подождать и объяснить ситуацию ни к чему не привели.
Я знал, что после обеда его здесь не будет, а решение надо было принимать. Решил включить машину, чтобы прояснить ситуацию. Центральную стойку выбило. Это уже было чрезвычайное происшествие. Для чистоты эксперимента решил подождать пять минут. Вдруг Толя что-то заложил в программе новое. А время идет. В свете последних разговоров с Рышковым, и в связи с приездом разработчиков после долгого перерыва, ситуация выглядела совсем плохо. Все шишки посыпались бы на меня. Никто не стал бы разбираться.
Я очень сильно обозлился на Лучко. Включи через пять минут и все. Получается, что он знал, что машина не в порядке и ушел. А, может быть, ему и важно было, чтобы именно я погорел в такой ответственный момент.
Через 7 минут я включил машину. Снова выбило центральную стойку. Но я уже проанализировал ситуацию, и из двух предполагаемых блоков нашел неисправный. Заменил запасным. Машина работает. Но оказалось, что один из усилителей вошел в колебательный режим. Заменил и его. Благо я оказался запасливым, хотя и ругал меня за это Жегунов. Захламляю, мол, помещение. Теперь все в порядке. Весь в мыле, но успел. В помещение уже входили Моисеев с Барышниковым.
Перед уходом на обед, отозвал в сторонку Барышникова и обрисовал сложившуюся ситуацию. Сказал, что дальше так работать нельзя. И ушел.
Еще через час Барышникова вызвал к себе Жегунов, и стал распрашивать его об обстановке на
