Семья преступника

Монсиньор. Как ты нашел эту унылую искательницу приключений? Ты отказался от служения богу и захотел жить в свете, ты должен знать по опыту всякую мину, всякое выражение лица женщины: и сентиментальное, и стыдливое, и обольстительное.

Дон Фернандо. Да, я знаю кой-что, но те, которые их исповедывают, знают больше.

Монсиньор. Такие женщины не бывают на исповеди.

Дон Фернандо (в сторону). Что они за дуры…

Монсиньор. Ну, что же однако?

Дон Фернандо. Однако эта Розалия, с своей тихой печалью, очень мила, и если б я был анахоретом, то предпочел бы ее сухоядению и бичеваниям; вот почему я и оправдываю.

Монсиньор. Что ты оправдываешь?

Дон Фернандо. Вашу справедливую ненависть к ней.

Монсиньор. Мне ненавидеть ее! Напротив, я ее жалею, очень жалею. Я хотел воротить ее на путь истинный. Знай, что я решился даже дать ей убежище в аббатстве подле себя.

Дон Фернандо. Неужели? (В сторону: «Хотел-таки загнать в овчарню».) И она отказала?

Монсиньор. С негодованием и решительно. Жаль расстаться.

Дон Фернандо. С кем?

Монсиньор. С любовником.

Дон Фернандо. С Арриго? Вы ошибаетесь, он не любовник ее.

Монсиньор. Не любовник? Ты не знаешь Пальмиери, а я его насквозь вижу. Он атеист.

Дон Фернандо. Арриго атеист?

Монсиньор. Да. Какие книги он читает? Во всем доме одно распятие, и то потому только, что он считает его за произведение Бенвенуто Челлини. Чьи портреты в библиотеке? Сарни, Арнальдо, Джиордано Бруно, Кампанеллы, Филянджиери, Франческо Конфорти, Доменико Чирилло.[3]

Дон Фернандо. Все великие люди.

Монсиньор. Кончившие жизнь на эшафоте.

Дон Фернандо. Как мученики.

Монсиньор. Что ты говоришь, опомнись!

Дон Фернандо. Я удивляюсь, монсиньор, каким образом вы так хорошо знаете все, что здесь делают, говорят, думают, едят: вы так редко здесь бываете.

Монсиньор. Я вижу сквозь стены.

Дон Фернандо. Но я не понимаю, на чем вы основываете свое заключение о нравственности Арриго и об его отношениях к Розалии.

Монсиньор. Ты не понимаешь, что без религиозности не может быть и нравственности?

Дон Фернандо. Не понимаю. Я знаю, что хвалят доктора преимущественно бедные, что называют его добрым, благородным, ангелом-утешителем…

Мвнсиньор. В этом-то я и вижу разврат и соблазн.

Дон Фернандо. Я вижу, что между вами борьба из-за принципов, и жертвой этой борьбы будет бедная Розалия.

Монсиньор. Бедная Розалия должна быть готова отправиться отсюда очень далеко.

Дон Фернандо. Вы ее прогоните? Вы? Обесчестить женщину по одному подозрению, это дело…

Монсиньор. Подозрению? Знай, что у меня в руках такие доказательства, которые заставляют меня действовать решительно.

Дон Фернандо. Обдумайте дело, монсиньор! Розалия не заслуживает подобного обращения; я ее давно знаю: она была добрая, честная… и если б не это несчастное замужество…

Монсиньор (с удивлением). Она замужем?.. Тем хуже… или нет, тем лучше! Где ее муж?

Дон Фернандо. Я не знаю.

Монсиньор. Они разошлись?

Дон Фернандо. Она не виновата.

Монсиньор. Всегда виновата жена.

Дон Фернандо. Не вдруг решайте, нужно разобрать.

Монсиньор. В делах брака мы не разбираем.

Дон Фернандо. И бываете несправедливы.

Монсиньор (строго). Что?

Дон Фернандо. То есть…

Монсиньор. Но все-таки я благодарю тебя за известие.

Дон Фернандо (в сторону). Думал помочь, а вышло хуже.

Входит Агата.

Явление пятое

Монсиньор, дон Фернандо и Агата.

Монсиньор. Что, вернулся этот синьор?

Агата. Уж порядочно-таки, да позамешкался в саду с букетом цветов. Нельзя же, подарок от… от дочки. Нежности по этому случаю, потом, само собой разумеется, любезности, улыбочки синьоре… гувернантке.

Дон Фернандо (про себя). Эка проклятая!..

Монсиньор. Сделает он мне честь принять меня?

Агата. Он пошел в библиотеку и просит монсиньора подождать минуту.

Дон Фернандо. Хорошо. С каким удовольствием я увижу его!

Монсиньор. Но только не сейчас: мне нужно говорить с ним без свидетелей.

Дон Фернандо. Но я…

Монсиньор. Приказывать тебе нужно?

Дон Фернандо. Я уйду. (Уходит.)

Монсиньор (важно). Есть что-нибудь новое?

Агата. Нет. Но относительно девочки я верно знаю, что…

Монсиньор. Об ней я знаю все, что нужно. Ступай!

Агата целует его руку.

Завтра я буду ждать тебя.

Агата. Непременно, монсиньор. (Уходит.)

Монсиньор. Теперь, если господину философу угодно будет вступить со мной в словопрение, я готов.

Входит Пальмиери.

Явление шестое

Пальмиери и монсиньор.

Пальмиери. Монсиньор, прошу извинить меня, что я заставил вас дожидаться, но…

Монсиньор. Я сам должен извиниться перед вами, что своим визитом отрываю от семейных радостей, от философских размышлений… Поверьте, что без причины…

Пальмиери. Зачем бы вы ни пожаловали, монсиньор, прошу вас садиться.

Монсиньор. Благодарю вас. (Садятся.) Нас никто не слышит?

Пальмиери. Никто.