помалкивай про все про это. Ты ведь тоже подписал бумаги, Кол. Тебе уже больше восемнадцати, ты дал подписку. А раз так, то держи язык за зубами. Подписку о неразглашении. Конечно, это все ерунда, публика и так все узнает, но эти ребята – они-то относятся к таким штукам серьезно. – И он махнул рукой в сторону сержанта.
– Пап, я же замерзну.
– О'кей. Давай раскручивай лебедку. Я хочу взять с собой крюк, вдруг ее окажется легко подцепить… Хотя шансов, конечно, мало. Да и черт с ней. Ну, поехали! – С этими словами он сделал шаг назад и оказался в воде, наклонив голову так, чтобы давление воды не сорвало с него маску.
Холодный мрак сомкнулся вокруг Ника, обычные звуки остались там, наверху. Теперь он слышал только бульканье пузырьков воздуха и приглушенный шум работающих на холостом ходу двигателей своего катера.
Внезапно он увидел свет со стороны берега – это ребята из береговой охраны обшаривали прожектором темную воду под разрушенным причалом.
Ник был поражен, когда Дирковски подтвердил, что упавшая штуковина – действительно спутник. Она могла бы упасть в любое место – где угодно в океане, в этой бухте, даже прямо на его собственный дом. Но упала на маленький старый причал, словно бы и вправду хотела, чтобы он прервал ее смертоносный полет в самом конце, поближе к берегу.
Странно, конечно, но иногда кажется, будто у неживых предметов вдруг возникает собственная жизнь и собственная судьба. Когда работаешь спасателем, добывая из воды сейфы, бочки, оружие и, конечно, машины, невольно задумываешься о таких вещах.
Ник с надеждой посмотрел вверх – ага, вот они, – как таинственные морские жители, спускались на тросе три темных силуэта – огромные, угловатые металлические крюки.
Он снял с пояса маленький фонарик, включил, потом подцепил один из крюков и, волоча его за собой, поплыл к месту аварии. Погружаясь все глубже, Ник чувствовал, как привычная сила давления стискивает тело. Теперь до дна оставалось всего несколько ярдов. Здесь, внизу, на всем лежал отвратительный серый налет, скопившийся от сточных вод, пусть даже и очищенных, всяческих отходов с морских судов. Плотные песчаные волны на дне казались из-за него старой алюминиевой стиральной доской, а мешанина затонувших шин выглядела как кучи навоза. Даже живой краб, выползший из-под старого холодильника – должно быть, утопленного каким-нибудь пьяным шкипером, – был покрыт сероватым пушистым налетом, как будто морское дно затянула плесень.
Что тут поделаешь, это – Сьюзен-бей. Нику страшно захотелось снова оказаться с Колом на островах, где хотя бы вода была просто честной морской водой.
Он был в нескольких ярдах от покосившихся огромных пилонов, торчавших словно колонны разрушенного храма. Да еще этот пробивающийся с поверхности свет! Ник содрогнулся в своем гидрокостюме. Что это? Разрушенная церковь? Что за дурацкие мысли! Словно бы некая часть его мозга, тоже погрузившаяся в глубину, пыталась ему что-то сказать…
Ближе… Он напомнил себе – не следует касаться пилонов и балок, нависших над этой разбившейся штукой. Деревянные конструкции были порушены, дерево раскололось, свежая желтая древесина выглянула из-под черной, пропитанной дегтем поверхности балок. Эти балки ненадежны. Все дело было куда опаснее, чем он дал понять Дирковски и Колу. Но ведь ему платят именно за риск. Конечно, когда удается добыть работу…
Так… Еще глубже. Холод и давление усиливаются. Цепочка пузырьков убегает к поверхности. Ага, среди деревянных обломков возник металлический отблеск – на песке лежал неправильной формы овал.
Еще ближе… Открытая взгляду часть изогнутого корпуса выглядела как гигантская скорлупа разбившегося металлического яйца. Серебристая, местами темная, почти зарывшаяся – в песок, она поблескивала среди мешанины пилонов, лопнувших балок, световых столбов от надводных прожекторов.
Ник, прищурившись, разглядывал пришельца в свете своего собственного фонаря. Навскидку спутник должен быть не менее тридцати футов. На первый взгляд, зацепиться не за что. Дирковски говорил, у него цилиндрическая форма, на поверхности всякие выступы устройств связи, ракетные дюзы и все такое. Торчащие из песка части выглядели такими хрупкими, что они наверняка оторвутся – за них не прицепишься. Похоже, придется копать, найти что-нибудь надежное, чтобы ухватиться. Может, накинуть на эти пилоны цепь, оттащить их? Будет просторнее… Хорошо бы обойтись без отсоса песка, а то придется агрегат одалживать в морской школе.
Ник подплыл еще ближе, опустился в следующий, более тяжелый и холодный слой – теперь уже можно было встать на дно. Мимо маски пронеслась единственная хилая рыба размером с ладонь. Ему вдруг почудилось какое-то движение – вдоль иззубренной трещины на макушке спутникового овоида словно бы что-то мелькнуло – яркое, металлическое. Наверное, отражение его фонаря, решил он.
А все же странно, что так мало повреждений. Но вроде бы говорили, что эта штука шлепнулась под острым углом. Может, этот спутник сам выбрал, куда ему упасть? Ник слышал, Дирковски говорил что-то насчет того, что спутник отстрелил ракеты орбитального контроля, пока падал, а приказа на это не получал.
Ник случайно знал, что у наиболее дорогих спутников есть на борту маленькие ракеты для корректировки положения на орбите. Но из того, что он читал, следовало – эти ракеты не предназначены для входа в атмосферу. Странно, что спутник «решил» отстрелить ракеты, чтобы замедлить вход в атмосферу, – его конструкция этого не предусматривает…
Вопросы возникали в мозгу, как облако пузырьков вокруг тела. Вдруг ребята из ГРУ сами отстрелили эти ракеты, дистанционно, а потом подвели спутник к этому месту? И сами замедлили его спуск, чтобы он упал без повреждений? И вообще, может, это даже и не американский спутник, а украденная русская «птичка»?
Но с другой стороны, он сам видел обозначения. Это не кириллица. На той части, которая торчала из песка и не закрывалась мутным облаком, можно было различить:
НАЦИОНАЛЬНАЯ АЭРОНАВТИКА 5
А ниже:
МИНИСТЕРСТВО ОБ
И дальше обычная мешанина цифр и букв, которая должна что-то значить для какого-то далекого
